Осень давит на плечи
переменой давленья.
Время вряд ли излечит -
переломит коленья.
Холод волосы гладит
и ласкает суставы.
Я листаю тетради,
сочиняя уставы.
Ночью мне не уснуть. Я
улетаю навеки
в край, где пеплом и ртутью
разливаются реки,
где и люди, и листья,
опадая под ноги,
выживали без истин,
обходились немногим:
цветом лиственной шали,
дождевым гарнизоном;
и дышали. Дышали,
задыхаясь озоном.
Рано праздновать, осень.
Опадая листами,
утро вечера просит
ледяными устами.
Разомкнув свои веки,
я брожу по низинам:
те же люди и реки -
только дышат бензином.
В тучах корчится небыль:
мановением свыше
люди падают с неба,
словно капли по крыше.
То не ртуть - то рутина,
да и день на измене.
Это осень, скотина,
Потянулась по вене.
Есть в растительной жизни поэта
Злополучный период, когда
Он дичится небесного света
И боится людского суда.
И со дна городского колодца,
Сизарям рассыпая пшено,
Он ужасною клятвой клянется
Расквитаться при случае, но,
Слава Богу, на дачной веранде,
Где жасмин до руки достает,
У припадочной скрипки Вивальди
Мы учились полету - и вот
Пустота высоту набирает,
И душа с высоты пустоты
Наземь падает и обмирает,
Но касаются локтя цветы...
Ничего-то мы толком не знаем,
Труса празднуем, горькую пьем,
От волнения спички ломаем
И посуду по слабости бьем,
Обязуемся резать без лести
Правду-матку как есть напрямик.
Но стихи не орудие мести,
А серебряной чести родник.
1983
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
