встречай меня... я все-таки приехал
без лишних фраз и деланных «прости»
лишь пересмешник харкающим смехом
об этом тишину оповестил
впитался в лед трепещущий и рваный
истошный звук, действительность кляня
искала тусклым взглядом Несмеяна
кого-то... вероятно не меня...
перрон, покрытый зеброю поземки
плевок кровавой точкой на стекле
и счастье стайкой теплых промилле
ласкает нервы, фибры, перепонки...
я вышел затемно... морозно пахло влагой
асфальт блестел от желтых фонарей
глаза щипали знаки Зодиака
и вереницы запертых дверей
запорошило нежной белой пудрой...
в сиянье первозданной наготы
улиткой выползало в небо утро
замочных скважин стиснутые рты
размеренно дышали теплым мраком
стесняясь, обещая и маня
кого-то... вероятно не меня...
да где-то выла жалобно собака...
меня нагнал троллейбус одинокий
он, очевидно, тоже не спешил
и предлагал принцессу Мононоке
в искусственные спутники души
забытой кем-то глянцевой обложкой
раздела синема и анимэ
рисованные скрещенные ножки
предназначались, все-таки, не мне,
а принцу поднебесному, наверно,
со знаменем из ячьего хвоста
я до него, увы, не долистал...
(там обещали даже Одри Хепберн)
сошел на предпоследней остановке
рассвет, проливши ветренную муть,
срывал одежды, весело и ловко
не позволяя походя заснуть...
на стройке сторожа со вкусом пили
абсент змеею лился в турий рог
там, оседлавши желтый «Катерпиллер»,
тост говорил взъерошенный Ван Гог
держась за отпадающие уши
клеймил разврат, насилие и зло
его весьма прилично развезло
но до развязки я и не дослушал...
замерзли пальцы... чуть дрожат колени
от действия недружественных сред
отметка на знакомом старом клене
последний шаг... последний серый след
в снегу/в душе/в словах/в сознанье/в письмах
последний вздох на замерших устах
среди твоих, моих, и вечных истин
я лягу пОд ноги, я дьявольски устал...
исчезли к черту знаки Зодиака
пропал из вида пламенный Ван Гог
мой пересмешник выразить не смог
он промолчал... наверное заплакал...
щас не хочу, Отя умер, вон, смотри в объявлениях вверху - в мальчике там матюки, оно щас не в тему. Пройдет пара дней - выложу, но пока подождет. Он кстати был тут пол часа - потом я узнал что стряслось и стер.
Ван Гога недослушал ты и Хёпберн
Недосмотрел, и плюнул в Зодиак.
С обложки глянца укоряет Одри:
На полдороге что ты замер так?
:)
до-до, так все и было, а че замер че замер - влюбился, как малолеток )))
Симпатично, техника супер. Пастернака чем-то напомнило.
А что за звер такой "промилле"?
Аааа, ты знаешь - когда я писал, я только на бумажке промилле написанное и видел, и прочел по непонятной своей прихоти на французский манер... А щас через более чем 3 года уже ничо менять не хочу, уже будет как есть ))) да и рифмообразующее оно - хрен так просто изменишь тут - это надо перелопачивать первуйю строфу заново
Читаю - впитываю, и ... вновь перечитываю !!!
ЗдОрово и мощно так написано. что читается с бооольшим удовольствием! Спасибо!
возвращаюсь к нему регулярно
я подумал, что, похоже, одно из немногих, которые на память помню ))
я подумал, что, похоже, одно из немногих, которые на память помню ))
моё.
Есть стихи, которым можно простить и штампы, и ударения, и что угодно. Длинных стихов я вообще боюсь последнее время - автор, зачастую, еле-еле дотягивает до середины и "сдувается".
А вот этот маршрут прихожу вместе с героем уже в надцатый раз... Выводит на финальную точку, и как в игре - хочется опять нажать на play.
Это раннее, первое из эпохи после "ляля-тополя", спасибо. Глеб(?), а можно в ваш жужу проникнуть-почитать? У меня ник такой же, как и тут, хотя самой уютной жежешечки нет - аккаунт использую только для просмотра. Если можно - я постучусь к вам
Well met, френжу. Уже разрекламировали? :)
Там почти все почищено, из неопубликованного на Решете - только пара вещей. А "Чуму" открываю в общий доступ.
Чтобы оставить комментарий необходимо авторизоваться
Тихо, тихо ползи, Улитка, по склону Фудзи, Вверх, до самых высот!
Из пасти льва
струя не журчит и не слышно рыка.
Гиацинты цветут. Ни свистка, ни крика,
никаких голосов. Неподвижна листва.
И чужда обстановка сия для столь грозного лика,
и нова.
Пересохли уста,
и гортань проржавела: металл не вечен.
Просто кем-нибудь наглухо кран заверчен,
хоронящийся в кущах, в конце хвоста,
и крапива опутала вентиль. Спускается вечер;
из куста
сонм теней
выбегает к фонтану, как львы из чащи.
Окружают сородича, спящего в центре чаши,
перепрыгнув барьер, начинают носиться в ней,
лижут морду и лапы вождя своего. И, чем чаще,
тем темней
грозный облик. И вот
наконец он сливается с ними и резко
оживает и прыгает вниз. И все общество резво
убегает во тьму. Небосвод
прячет звезды за тучу, и мыслящий трезво
назовет
похищенье вождя -
так как первые капли блестят на скамейке -
назовет похищенье вождя приближеньем дождя.
Дождь спускает на землю косые линейки,
строя в воздухе сеть или клетку для львиной семейки
без узла и гвоздя.
Теплый
дождь
моросит.
Как и льву, им гортань
не остудишь.
Ты не будешь любим и забыт не будешь.
И тебя в поздний час из земли воскресит,
если чудищем был ты, компания чудищ.
Разгласит
твой побег
дождь и снег.
И, не склонный к простуде,
все равно ты вернешься в сей мир на ночлег.
Ибо нет одиночества больше, чем память о чуде.
Так в тюрьму возвращаются в ней побывавшие люди
и голубки - в ковчег.
1967
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.