И пусть я теперь сравниваю твои губы с чужими
и даже не всегда получается, что - в их пользу,
досадно, что мы с тобой, выходит, чего-то не заслужили,
что мы с тобой живем "прошел день, - и ладно, и черт с ним".
А случается так, что - и день, и ночь, и даже месяцы...
И хочется вернуться туда, где все равно пусто и никого нет.
Ты думаешь, я готова уже пойти и повеситься?
Ты не угадал.
Я просто пытаюсь включить в ванной свет,
я просто пытаюсь смыть с себя остатки взглядов, слов твоих,
которые ты собирался сказать, но решительно промолчал.
А я ведь весь вечер тебе кидала, кричала "получай, лови!",
а ты весь вечер кому-то другому настойчиво отвечал.
И пусть каждую ночь, ложась в постель с другими,
ты цепко и внезапно хватаешь их за плечо:
просто тебе вновь послышалось мое имя
и где-то, в межреберье, стало так горячо-горячо...
А я каждую ночь слушаю Земфиру и Белую Гвардию
и мне до отчаянья - ровно миг,
реку вброд перейти, не спеша.
И кажется мне, что я уже на той самой стадии,
когда сложно отличить неврастеника от банального алкаша,
когда руки ветвями болтаются вдоль изгибов линии тела
и хочется их вырвать с корнем,
мать твою,
выдрать, выломать!..
Ты думаешь, я нарочно все это делаю, я этого, полагаешь,хотела?
Такого как ты, не могла даже позволить себе выдумать.
И главное - если бы всё это заново и на других актеров -
была бы неплохая комедия, а может, даже и драма.
А нас, к сожаленью не видят в кинотеатрах вахтеры,
мы тихо крадемся домой и ложимся спать достаточно рано.
Но это ж должно прекратится, должно ж, ну как ты думаешь сам?
Мне кажется, сейчас вот - последний паззл - и получится сказка,
точно тебе говорю
Хотя, им, там, сверху, видней, кто вечно тусуется на небесах
они за такие представления сами кому хочешь отдадут по последнему рублю.
И всё же, мы однажды схлестнемся и будет гром и молнии,
настанет страшный суд
и, может быть, мы тогда что-нибудь поймем.
И нас распятыми оттуда куда-нибудь унесут.
и мы будем лежать в тихой заводи, среди камышей, вдвоем.
И тогда будет ясно что никто из нас не проиграл,
не остался с самим собой наедине...
И пусть это пока мне слышится звон разбитых зеркал,
и пусть это пока ты мне не снишься в каждом сне....
От отца мне остался приёмник — я слушал эфир.
А от брата остались часы, я сменил ремешок
и носил, и пришла мне догадка, что я некрофил,
и припомнилось шило и вспоротый шилом мешок.
Мне осталась страна — добрым молодцам вечный наказ.
Семерых закопают живьём, одному повезёт.
И никак не пойму, я один или семеро нас.
Вдохновляет меня и смущает такой эпизод:
как Шопена мой дед заиграл на басовой струне
и сказал моей маме: «Мала ещё старших корить.
Я при Сталине пожил, а Сталин загнулся при мне.
Ради этого, деточка, стоило бросить курить».
Ничего не боялся с Трёхгорки мужик. Почему?
Потому ли, как думает мама, что в тридцать втором
ничего не бояться сказала цыганка ему.
Что случится с Иваном — не может случиться с Петром.
Озадачился дед: «Как известны тебе имена?!»
А цыганка за дверь, он вдогонку а дверь заперта.
И тюрьма и сума, а потом мировая война
мордовали Ивана, уча фатализму Петра.
Что печатными буквами писано нам на роду —
не умеет прочесть всероссийский народный Смирнов.
«Не беда, — говорит, навсегда попадая в беду, —
где-то должен быть выход». Ба-бах. До свиданья, Смирнов.
Я один на земле, до смешного один на земле.
Я стою как дурак, и стрекочут часы на руке.
«Береги свою голову в пепле, а ноги в тепле» —
я сберёг. Почему ж ты забыл обо мне, дураке?
Как юродствует внук, величаво немотствует дед.
Умирает пай-мальчик и розгу целует взасос.
Очертанья предмета надёжно скрывают предмет.
Вопрошает ответ, на вопрос отвечает вопрос.
1995
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
