В семь океанов аквариум. Спит планктон. Учится просыпаться, но – без дублёров. Ты расправляешь его полудетский стон шёпотом-погремушкой (пощады – горлу!). Глохнет небесный трубач – ты даёшь взаймы, раз уж отпущено было полцарства слуха. Ты бы и чёрные дыры смогла б умыть, но пожалела прикид – хороша косуха. Был бы, наверно, забавнейший космокросс, стихозабег на автующем фортепьяно, если бы ангелам не прищемили хвост в тщетной попытке схватиться за их сопрано.
Это – такой холодный-холодный дым, шарфом домов укутанный (в доме – тесно). На подоконнике дыма сидишь с худым ты паучонком из перьевого теста. Богову шерстку на лапках расчешешь да пёрышки выбелишь – и пергидроля чище. Ты его даже научишь читать и ждать, что рассветёт в небе глянцевой полной вишней.
Над облаками волчата в очках из слов пялятся вниз, идиллию взглядом гладят. Взгляд очень чуток и чувственно-невесом, так, что шуршит гранатово твой халатик. Дым к паучонку поближе ползёт – под кисть. Кисть мягко светится – вся из чешуек-шрамов. Дети туманностей вздрогнули, осеклись – ты их кормила хлопьями мандельштамов, кристи-кристаллами нового серебра, в мягких насечках твоей двадцать первой пробы, собственным вязким желе из добра добра и калорийно-бродской тяжёлой сдобы.
Крошки – грозе, и состав простучит в объезд курского купола, по ободочку радуг. Радуги обнимают нашитый крест и прижимаются к утренним балюстрадам.
На подоконнике дыма, так глубоко, что из-за ширмы отчётлив Марии лепет, воздух оранжев и чист. И дышать легко, если на выдохе – мир и кусочек неба.
Фонтан в пустынном сквере будет сух,
и будет виться тополиный пух,
а пыльный тополь будет неподвижен.
И будет на углу продажа вишен,
торговля квасом
и размен монет.
К полудню
на киоске «Пиво — воды»
появится табличка «Пива нет»,
и продавщица,
мучась от зевоты,
закроет дверь киоска на засов.
Тут стрелка электрических часов
покажет час,
и сразу полвторого,
и резко остановится на двух.
И все вокруг замрет,
оцепенеет,
и будет четок тополиный пух,
как снег на полотне монументальном.
И как на фотоснимке моментальном,
недвижно будет женщина стоять
и, тоненький мизинец оттопырив,
держать у самых губ стакан воды
с застывшими
недвижно
пузырьками.
И так же
за табачными ларьками
недвижна будет очередь к пивной.
Но тут ударит ливень проливной,
и улица мгновенно опустеет,
и женщина упрячется в подъезд,
где очень скоро ждать ей надоест,
и, босоножки от воды спасая,
она помчит по улице
босая,
и это будет главный эпизод,
где женщина бежит,
и босоножки
у ней в руках,
и лужи в пузырьках,
и вся она от ливня золотится.
Но так же резко ливень прекратится,
и побежит по улице толпа,
и тополя засветится вершина
и в сквере заработает фонтан,
проедет поливальная машина,
в окно киоска будет солнце бить,
и пес из лужи будет воду пить.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
