Если слива – синяя, если журавль – угол,
если яндекс теплей, а длиннее гугл,
я – живой, хоть кривой и в боку дыра.
До утра
я могу беситься, делать «ку-ку» синицам,
думать: снится, а на деле в лукошко свиться,
как змея. Колчея не окрутит пальца,
не затмит чела колчея
моея.
Я весной сиреневый, я бордовый осенью;
в голове мигреневый сполох. Восемью
лошадками, восемью родными –
с ними мимикой хоть, иль горлом –
унесут за город.
И оставят ставнями в пятистенке старом;
наподдай, пока еще пышут паром,
а потом в разбитом зеркале будем длиться,
будем ждать, пока залетит синица
в святцы у ограды свиться…
Лишенный глухоты и слепоты,
я шепотом выращивал мосты -
меж двух отчизн, которым я не нужен.
Поэзия - ордынский мой ярлык,
мой колокол, мой вырванный язык;
на чьей земле я буду обнаружен?
В какое поколение меня
швырнет литературная возня?
Да будет разум светел и спокоен.
Я изучаю смысл родимых сфер:
пусть зрение мое - в один Гомер,
пускай мой слух - всего в один Бетховен.
2
Слюною ласточки и чирканьем стрижа
над головой содержится душа
и следует за мною неотступно.
И сон тягуч, колхиден. И на зло
Мне простыня - галерное весло:
тяну к себе, осваиваю тупо.
С чужих хлебов и Родина - преступна;
над нею пешеходные мосты
врастают в землю с птичьей высоты!
Душа моя, тебе не хватит духа:
темным-темно, и музыка - взашей,
но в этом положении вещей
есть ностальгия зрения и слуха!
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
