Но это не стихи, конечно!
Увы, рифмованная жесть.
В стихах сквозит сквозь строчки вечность,
там слов привычных не прочесть.
Там симфоническое скерцо
вращает пришлые века,
и пластилиновое сердце
стекает каплями в снега…
И важно впасть, и впавши, въяве
чужую душу увидать,
и закачаться, как в отраве,
и побежать, как бледный тать,
и обнаружить, как над миром
встает нездешняя заря,
и нарекать ее кумиром,
и провожать, благодаря.
Увы, впадать – непредставимо
в неоднозначную струю.
Так и идем всегда мы мимо
в чужом или родном краю…
У нас растаявшие насты
и почерневшая земля.
Мы только тосковать горазды
на фоне теплого нуля.
Не может вскинуться и встретить
грядущий год на всём скаку.
Мы вымирающие йети
на пересохшем берегу.
Так остается лишь гордиться,
что кто-то рядом вдалеке
в стране березового ситца
живет, как прежде, налегке.
Как облака, переплывает
над городами, над судьбой –
как будто мякиш каравая,
вдыхает теплый воздух мой.
Плывет в тоске необьяснимой
среди кирпичного надсада
ночной кораблик негасимый
из Александровского сада,
ночной фонарик нелюдимый,
на розу желтую похожий,
над головой своих любимых,
у ног прохожих.
Плывет в тоске необьяснимой
пчелиный хор сомнамбул, пьяниц.
В ночной столице фотоснимок
печально сделал иностранец,
и выезжает на Ордынку
такси с больными седоками,
и мертвецы стоят в обнимку
с особняками.
Плывет в тоске необьяснимой
певец печальный по столице,
стоит у лавки керосинной
печальный дворник круглолицый,
спешит по улице невзрачной
любовник старый и красивый.
Полночный поезд новобрачный
плывет в тоске необьяснимой.
Плывет во мгле замоскворецкой,
пловец в несчастие случайный,
блуждает выговор еврейский
на желтой лестнице печальной,
и от любви до невеселья
под Новый год, под воскресенье,
плывет красотка записная,
своей тоски не обьясняя.
Плывет в глазах холодный вечер,
дрожат снежинки на вагоне,
морозный ветер, бледный ветер
обтянет красные ладони,
и льется мед огней вечерних
и пахнет сладкою халвою,
ночной пирог несет сочельник
над головою.
Твой Новый год по темно-синей
волне средь моря городского
плывет в тоске необьяснимой,
как будто жизнь начнется снова,
как будто будет свет и слава,
удачный день и вдоволь хлеба,
как будто жизнь качнется вправо,
качнувшись влево.
28 декабря 1961
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
