Аисты вили гнёзда
на черепичных крышах,
солнце прогрело воздух
и поднималось выше.
Позеленели всходы
в поле озимым житом,
конь молодой поодаль
бил чернозем копытом.
Весело и беспечно
шли рыбаки с уловом:
карп серебрился в речке,
тешил хорошим клёвом.
Дети играли в прятки,
салочки, куклы, мячик,
целились из рогаток,
слышался визг щенячий.
Мама пекла оладьи
(новый рецепт соседки),
дочь вышивала гладью
новенькие салфетки –
кажется наконец-то
будут цвести левкои...
А мне понравились все части. Получилась хорошая, солнечная картинка.
Пасиб большое:)
(и заметьте, никаких фирменных сапог и меховых горжеток:)))
я совсем немножко погоревала по этому поводу:-))
Мне очень по душе, только "наконец-то" как-то с левкоями не очень вяжется, вроде они не капризные и быстро зацветают.)
дык, у меня же не настоящие левкои)))
Это на салфетках девочка вышивает гладью цветы - левкои. И метафора идёт, что, мол, сейчас она их вышьет и они "зацветут")
у меня же тире там не просто так стоит:
Так гранит покрывается наледью,
и стоят на земле холода, -
этот город, покрывшийся памятью,
я покинуть хочу навсегда.
Будет теплое пиво вокзальное,
будет облако над головой,
будет музыка очень печальная -
я навеки прощаюсь с тобой.
Больше неба, тепла, человечности.
Больше черного горя, поэт.
Ни к чему разговоры о вечности,
а точнее, о том, чего нет.
Это было над Камой крылатою,
сине-черною, именно там,
где беззубую песню бесплатную
пушкинистам кричал Мандельштам.
Уркаган, разбушлатившись, в тамбуре
выбивает окно кулаком
(как Григорьев, гуляющий в таборе)
и на стеклах стоит босиком.
Долго по полу кровь разливается.
Долго капает кровь с кулака.
А в отверстие небо врывается,
и лежат на башке облака.
Я родился - доселе не верится -
в лабиринте фабричных дворов
в той стране голубиной, что делится
тыщу лет на ментов и воров.
Потому уменьшительных суффиксов
не люблю, и когда постучат
и попросят с улыбкою уксуса,
я исполню желанье ребят.
Отвращенье домашние кофточки,
полки книжные, фото отца
вызывают у тех, кто, на корточки
сев, умеет сидеть до конца.
Свалка памяти: разное, разное.
Как сказал тот, кто умер уже,
безобразное - это прекрасное,
что не может вместиться в душе.
Слишком много всего не вмещается.
На вокзале стоят поезда -
ну, пора. Мальчик с мамой прощается.
Знать, забрили болезного. "Да
ты пиши хоть, сынуль, мы волнуемся".
На прощанье страшнее рассвет,
чем закат. Ну, давай поцелуемся!
Больше черного горя, поэт.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.