Да, умирали мы, но что-то мне мешало
уверовать в твое, в мое небытие.
Любовь еще была. Любовь еще дышала
на зеркальце в руках у слабых уст ее.
Качался старый дом, скрипел среди крапивы
и выдержку свою нам предлагал взаймы,
В нем умирали мы, н
Стучался в рамы воздух. Запах булки
Царапал обоняние стеклу.
На цыпочках морфей от переулка
неспешно крался в дня открытый люк,
где люди, словно винтики, терялись,
раз откричал будильник, как петух.
И сонные, как сон, теплоцентрали
пиликали по города хребту.
…подушки холодили под глазами
лиловые, как море, синяки.
Рассвет стыдливо принимал экзамен –
разбросанные блузы и носки,
чаинки, что в посудине щербатой,
как девочки, легонько обнялись,
пружин похмелье (их тошнило ватой)
и потолка уже невинный лист…
Пока скрипели, кажется, ступени,
пока за дверью чуть скандалил лифт,
венчала лампа, будто бы священник,
ненужным светом, что дрожит-сипит,
качанье дома… Дом скрипел зубами
и ставнями, не смея взять взаймы
ту нежность, что мы вырастили сами,
ту выдержку, что отложили мы.
Дом отставал. Дом больно ранью жалил.
Дышал в окно бульон (туман вскипел).
Мы шли на дно. И мы вовсю дышали
на зеркальца любви, в озёра тел.
Рассвет писал в зачётке: семь. Проспали.
Смешно зеркалят. Жизненно больны.
И сонные, как день, теплоцентрали
срывали одеяла со спины.
О. С.
Ты ли, Путаница-Психея,
Черно-белым веером вея,
Наклоняешься надо мной,
Хочешь мне сказать по секрету,
Что уже миновала Лету
И иною дышишь весной.
Не диктуй мне, сама я слышу:
Теплый ливень уперся в крышу,
Шепоточек слышу в плюще.
Кто-то маленький жить собрался,
Зеленел, пушился, старался
Завтра в новом блеснуть плаще.
Сплю —
она одна надо мною, —
Ту, что люди зовут весною,
Одиночеством я зову.
Сплю —
мне снится молодость наша,
Та е г о миновавшая чаша;
Я ее тебе наяву,
Если хочешь, отдам на память,
Словно в глине чистое пламя
Иль подснежник в могильном рву.
25 мая 1945
Фонтанный Дом
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
