Очень быстро темнеет, и я зажигаю камин.
Во дворе гололёд оборвал провода, холод злющий.
Закрываю глаза, представляю – ты где-то один,
Что-то пишешь на листике белом, используя случай…
Ты не выдержал пытки быть вместе, ускорил отъезд,
Так надеясь, что я огорчусь этой глупостью крайней,
Но, не видя ответа на уйму своих SMS,
Ты решился отправить письмо мне, сдержав обещанье.
Так и знай – получу я письмо то, порву на куски!
Нет, сложу самолётиком, брошу в свободном полёте.
К завываньям в трубе, шепчут ходики: "так-таки, тик!".
Мышкой прошлое тихо скребётся, уснуть не даёт мне.
Вспоминаю, что было, слагаю одно на одно,
Вытираю глаза, заблестевшие влагой, на ощупь.
Видно очень замёрз, гулко голубь стучится в окно.
Эх, впущу-ка его, вдруг принёс долгожданную почту…
В те времена в стране зубных врачей,
чьи дочери выписывают вещи
из Лондона, чьи стиснутые клещи
вздымают вверх на знамени ничей
Зуб Мудрости, я, прячущий во рту
развалины почище Парфенона,
шпион, лазутчик, пятая колонна
гнилой провинции - в быту
профессор красноречия - я жил
в колледже возле Главного из Пресных
Озер, куда из недорослей местных
был призван для вытягиванья жил.
Все то, что я писал в те времена,
сводилось неизбежно к многоточью.
Я падал, не расстегиваясь, на
постель свою. И ежели я ночью
отыскивал звезду на потолке,
она, согласно правилам сгоранья,
сбегала на подушку по щеке
быстрей, чем я загадывал желанье.
1972
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
