Кто любит спокойных, а кто - окаянных,
сосед любит пиво, жена – зеркала. Свой обман
у всех! Я ж в девчонку с косичками, в Дану,
влюблен и, надеюсь, у нас с ней роман.
И пусть недотрогой прослыла Данута,
и бдит неусыпный родительский глаз,
запрета презрев ненавистные путы,
она прибегала ко мне уж не раз.
Я старше намного, увы, что поделать,
и ей благодарен. Никак не усну,
пока на меня не посмотрят несмело
глазища ее. Я гитару возьму и струну
заставлю запеть, ожерелья, мониста
мы с ней разберем, погрызем шоколад,
чаи погоняем, обнимемся, свиста
не слыша осеннего. Ранний закат -
ничто, на медвежьих мы шкурах
валяемся, свечи зажжем, глядя в ночь,
капризная вечно девчачья натура
вдруг скажет – Пора уже! - Мамина дочь,
мальчишечьи плечики, теплые ручки,
и в каждом глазу - добрый шмель
мохнатый, и пухлые тучки -
на губках, а голос - синичкина трель.
Наш возраст – один, и едины размеры,
она – леди Да, я – гвардеец, солдат,
мы два лилипута, мы два Гулливера,
счастливо грызущие свой шоколад.
Один любит прачку, другой – королеву,
у каждого свой судьбоносный генплан,
вот я обожаю супругу, ни шагу налево,
но все ж у меня есть осенний роман.
И горло сжимает, и в сердце – обида,
я разнице в возрасте снова не рад,
когда появляется бабушка Лида
и Дана уходит, смиряя свой взгляд
лукавый. А после визита девчонки
квартира вверх дном, и спокойствия нет…
Любви здесь секрет не особенно тонкий, -
Дануте всего лишь невинных пять лет!
Сто часов счастья...
Разве этого мало?
Я его, как песок золотой,
намывала,
собирала любовно, неутомимо,
по крупице, по капле,
по искре, по блестке,
создавала его из тумана и дыма,
принимала в подарок
от каждой звезды и березки...
Сколько дней проводила
за счастьем в погоне
на продрогшем перроне,
в гремящем вагоне,
в час отлета его настигала
на аэродроме,
обнимала его, согревала
в нетопленном доме.
Ворожила над ним, колдовала...
Случалось, бывало,
что из горького горя
я счастье свое добывала.
Это зря говорится,
что надо счастливой родиться.
Нужно только, чтоб сердце
не стыдилось над счастьем трудиться,
чтобы не было сердце
лениво, спесиво,
чтоб за малую малость
оно говорило "спасибо".
Сто часов счастья,
чистейшего, без обмана.
Сто часов счастья!
Разве этого мало?
1962
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.