Бесконечная ночь.
Из-под крана на кухне капель.
Задремавшая кошка
мурлычет и дёргает лапкой.
Видно снится ей мышь.
А душе омерзительно зябко,
неуютно совсем
очутившейся здесь и теперь.
Разум мой изнемог,
он не знает, что будет потом,
сквозь незримую грань,
в зазеркалье глядится несмело.
Заколдованный мир.
Я его ощущаю всем телом
в переливах цветов,
в изменениях запахов, форм.
Там и здесь, в зеркалах,
две звезды, разделённые гранью,
параллелями стен,
вертикалями окон и штор.
А уснувшая кошка
за мышкой бежит до сих пор,
так мурлычет, когда
я за ушком её потираю.
Мир вместился в объём
и готов к покаянным слезам,
превратившись в вино,
он горит в темноте первозданно.
Как бегущей строкой,
пробивается из подсознанья:
"Всё, что было – прошло!",
"Ты покайся, не то Аз воздам!"
Одиночество здесь
разошлось в многолюдности улиц,
только пена-тоска
на поверхности жизни видна.
Кто мне может сказать –
в чём покаяться, чья тут вина,
что не встретились мы,
а, вернее всего – разминулись?..
Завидую, кто быстро пишет
и в благости своей не слышит,
как рядом кто-нибудь не спит,
как за стеною кто-то ходит
всю ночь
и места не находит.
Завидую, кто крепко спит,
без сновидений,
и не слышит,
как рядом кто-то трудно дышит,
как не проходит в горле ком,
как валидол под языком
сосулькой мартовскою тает,
а все дыханья не хватает.
Завидую, кто крепко спит,
не видит снов,
и быстро пишет,
и ничего кругом не слышит,
не видит ничего кругом,
а если видит,
если слышит,
то все же пишет о другом,
не думая,
а что же значит,
что за стеною кто-то плачет.
Как я завидую ему,
его уму,
его отваге,
его перу,
его бумаге, чернильнице,
карандашу!
А я так медленно пишу,
как ношу трудную ношу,
как землю черную пашу,
как в стекла зимние дышу -
дышу, дышу
и вдруг
оттаиваю круг.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
