То ж, что мы живем безумной, вполне безумной, сумасшедшей жизнью, это не слова, не сравнение, не преувеличение, а самое простое утверждение того, что есть
Сколько минуло лет?
Того полустанка нет.
Одетый в сталь и гранит,
Новый Вокзал бурлит.
Толпа у буфетной стойки,
Кофе, обеды, слойки,
И ждущие подаяния,
При входе в зал ожидания.
Под окон вагонных бег,
Настал двадцать первый век,
Всё те же сборы, скандалы,
И дела нет до Вокзала.
И те, что «скорого» ждут,
И те, кто проездом тут,
Вокзальный не признают,
Скупой, казенный уют.
Люди текут рекой,
Люди спешат домой,
А старый, добрый Вокзал
Родным никому не стал.
-------
А хотите, секрет вам открою?
Тот Вокзал - существо живое,
Ничего, что нет имени-отчества,
Впрочем... имя ему - Одиночество.
Золотистого меда струя из бутылки текла
Так тягуче и долго, что молвить хозяйка успела:
- Здесь, в печальной Тавриде, куда нас судьба занесла,
Мы совсем не скучаем,- и через плечо поглядела.
Всюду Бахуса службы, как будто на свете одни
Сторожа и собаки, - идешь, никого не заметишь.
Как тяжелые бочки, спокойные катятся дни.
Далеко в шалаше голоса - не поймешь, не ответишь.
После чаю мы вышли в огромный коричневый сад,
Как ресницы на окнах опущены темные шторы.
Мимо белых колонн мы пошли посмотреть виноград,
Где воздушным стеклом обливаются сонные горы.
Я сказал: виноград, как старинная битва, живет,
Где курчавые всадники бьются в кудрявом порядке;
В каменистой Тавриде наука Эллады - и вот
Золотых десятин благородные, ржавые грядки.
Ну, а в комнате белой, как прялка, стоит тишина,
Пахнет уксусом, краской и свежим вином из подвала.
Помнишь, в греческом доме: любимая всеми жена,-
Не Елена - другая, - как долго она вышивала?
Золотое руно, где же ты, золотое руно?
Всю дорогу шумели морские тяжелые волны,
И, покинув корабль, натрудивший в морях полотно,
Одиссей возвратился, пространством и временем полный.
11 августа 1917, Алушта
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
