Нет, я не пью, почти, но и не наливаю
Ругаюсь матом потихоньку, может зря
Путь уступаю небу, дамам и трамваю
А спать ложусь, когда стучится в дверь заря
И к отложениям солей, на верхней полке
Где рыба к пиву сохнет, странный взгляд храня
Надув пузёнко, в тренировках и футболке
Придатком сути, лезет смело пятерня
Чтобы достать, и бить о стол усопшей тело
И обезглавить, молча вырвав плавники
Пузырь над спичкой подкоптить, причём умело
А друг придёт, так не подать ему руки
Но, предложить стакан и рёбра. Исподлобья
Глядеть на то, как друг изводит твой запас
Предупредить, что солью ставит он надгробье
А пиво вредно пить, для почек и для глаз
Потом заржать как конь, отдать, всё, чем богатый
И все съедобное поставить в раз на стол
Чтоб из окна глядеть на месяц, как рогатый…
Сдаёт пришедшей зорьке в небесах престол
Телемак Эвхарису встречает в пути.
Свой корабль он сжигает дотла.
— Извини меня, Ментор, с добром отпусти.
Ложе брачное лучше одра.
И срывается Ментор на мат-перемат.
Но доносится голос, высок:
«Не тужи о своём корабле, Телемак,
это дерева только кусок.
Не тужи об отце, он давно заторчал
у такой же, как нимфа твоя.
Он таких — чтоб сказать поприличнее — чар
поотведал,такого питья
из распахнутых уст, из кувшинов живых,
перевёрнутых к небу вверх дном,
что его ни один не волнует жених
и ни все женихи табуном.
Добрый день вам, счастливцы, попавшие в цель.
Вы доплыли до правильных стран.
Человечества станут качать колыбель
чудо-нимфы героям в пандан».
Только Ментор кричит: подымись, Телемак.
И Улисса Афина зовёт.
И от вёсельных топких тошнит колымаг,
от сыновних-отцовских забот.
Ты ревнива, Афина. Ты хочешь любви.
И доспехи истомой текут.
Покоряемся воле. Но мы не твои.
Ничего. Скоро боги умрут.
1994
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
