Говори со мной на английском –
Его я не понимаю.
Голоском хоть высоким, хоть низким,
Что подобен брехливому лаю.
Интонация не семантика,
Лишь вербальная энергетика,
Зелень в лапах дешевле фантика,
Растолкует потом герменевтика…
Говори со мной на английском,
Жёлто-гнойном, кроваво склизком.
Лишь на русском не говори,
Понимаю его изнутри.
Каждой клеточкой того тела,
Что досталось чудом от деда.
Довоенный ещё замес.
Он на фронт, партизанка в лес…
Генетически преданный русский,
Мой язык для любой нагрузки.
Он заточен острее бритвы…
На английском лопочут бритты.
Извиваются с робким «бите»
А потом кровавые биты
И живые жалеют убитых.
И меня матерят на русском
Эмиссары любых кровей,
Что вместили в свой лобик узкий
Ширь лесов моих и полей.
Словарь Эллочки-людоедки.
Словеса, словоблудки, объедки.
Русский – зона свободного мата –
Отрабатывает зарплату.
Так на нём говорит наёмник –
Эхо зла, радиоприёмник.
Поднатасканный кем-то темник.
Папироска, да вшивый тельник.
Слово русское слаще мёда,
Срежет чище чем пулемётом.
Мой язык – он корнями врос,
В мою душу, достал до звёзд
С древним пращуром солнечный мост.
Я прошла по нему босиком,
С берестяным тугим туеском.
Собрала все слова – рубины,
Книгой, ведая голубиной.
Все отметины и находки…
Драя палубу атомной лодки,
Говори со мной на английском,
С непонятным акцентом арийским.
Только русский язык забывай.
Русский мой – это пропуск в Рай.
Он молитва, что дошла до Бога.
Господа воздушная тревога…
И человек пустился в тишину.
Однажды днем стол и кровать отчалили.
Он ухватился взглядом за жену,
Но вся жена разбрызгалась. В отчаяньи
Он выбросил последние слова,
Сухой балласт – «картофель…книги… летом…»
Они всплеснули, тонкий день сломав.
И человек кончается на этом.
Остались окна (женщина не в счет);
Остались двери; на Кавказе камни;
В России воздух; в Африке еще
Трава; в России веет лозняками.
Осталась четверть августа: она,
Как четверть месяца, - почти луна
По форме воздуха, по звуку ласки,
По контурам сиянья, по-кавказски.
И человек шутя переносил
Посмертные болезни кожи, имени
Жены. В земле, веселый, полный сил,
Залег и мяк – хоть на суглинок выменяй!
Однажды имя вышло по делам
Из уст жены; сад был разбавлен светом
И небом; веял; выли пуделя –
И все. И смерть кончается на этом.
Остались флейты (женщина не в счет);
Остались дудки, опусы Корана,
И ветер пел, что ночи подождет,
Что только ночь тяжелая желанна!
Осталась четверть августа: она,
Как четверть тона, - данная струна
По мягкости дыханья, поневоле,
По запаху прохладной канифоли.
1924
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
