девушка с грацией кошки.
чёлка цвета ликёра «Моцарт», в коже тона топленного-молока, с глазами в бликах сияния
на 125-й стрит, на простынях цвета лазури.
ей не хватает только тебя, претит чужое внимание.
как ей сегодня жарко! Манхэттен-тот же Париж. нет, есть, конечно же, разница в языке и в самой культуре.
но... кофе в Париже не лучше. не пахнет иначе страх. бурлит океан, сжимаясь на горле кольцом расстояний.
я за тебя боюсь.
и тебя лишь впускаю в молитвы. и твои целую ладони.
сгрызают тревог термиты все полки душевных квартир,
разодранных в пух и прах. я так виновата, идиотка,
выкурив что-то с ментолом, прибираю заваленный стол,
и спешу к переходу, в метро. вхожу в турникета калитку...
сотни лиц и стаканчики с кофе.
саксофонист с обезьянкой.
в жару
и в чёрном пальто?
то ли холодно самому
иль
душе его африканской,
а ты сидишь прямо напротив.
ТЫ,снова ты,и страх.
а вдруг?
ты сказал вчера о пред-чувствии горя странном,
с мига того откровения, я сто часов не живу.
так, присутствую только тенью, греясь в стихотворениях.
а если случится худое?
хлопают двери метро. „бах“. и выстрелом... „бах“.
невнятно, на уровне стона.
остановка Seapshead Bay,
мы на Times Squear –( место пересечения Бродвея и седьмой авеню),
а я с тобой на губах.
и голова в тумане.
встреча с парою давних друзей.
вспомним «за старину»,
поговорим. Посмеёмся. фразы без окончаний.
но только как фильм черно-белый ты крутишься снова во мне. как там твоя работа? как трафик в твоей Москве?
кто-то меня отвлекает от мыслей и от тревог, кофе мне наливает. держит меня. не сдаётся,
а я по волнам испуга дельфином к тебе уплываю и никого не слышу.
... за мною ныряет солнце.
я вечерои в клуб."Cotton".Пристижно. послушать джаз.
мою колыхать вину? И слать поцелуй Королю.
Нет никакой за мной вины, давай переделаем нас.
Не разбивай своё сердца. Я звук и тут уловлю.
Выпить что ли текилы с солью слёз и розовым перцем...
опять домой. наконец.
я задыхаюсь как в крупе.
сжалься. подкинь мне словцо, как клоун в печальном цирке.
жонглируй, слёзы излей, разрисовав лицо,
и наши сомкнутся души на реальном стыке счастья.
мужчина моей любви, как засланный казачок,
в котором плакал без слёз
мною истерзанный мальчик
дай, стану тебя целовать, прижавшись к плечу-плечом.
взлетят парашюты любви..
…...пушистой, как одуванчик.
Две сотни счетчик намотает, —
очнешься, выпятив губу.
Сын Человеческий не знает,
где приклонить ему главу.
Те съехали, тех дома нету,
та вышла замуж навсегда.
Хоть целый век летай по свету,
тебя не встретят никогда.
Не поцелуют, не обнимут,
не пригласят тебя к столу,
вторую стопку не придвинут,
спать не положат на полу.
Как жаль, что поздно понимаешь
ты про такие пустяки,
но наконец ты понимаешь,
что все на свете мудаки.
И остается расплатиться
и выйти заживо во тьму.
Поет магнитофон таксиста
плохую песню про тюрьму.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
