Вот опись: туча тетушек и лялек,
развалин чуть не римских, тлело лето,
сухое утро, семь утра, виляли
хвосты людей у смежных кабинетов,
и принимали только натощак,
и медсестра с пугающим уколом,
халатными крылами трепеща,
все цокала по кафельному полу,
как беспокойно, как же неспокойно,
простынки улыбались на весу,
откинули коньки седые кони,
которых увели на колбасу,
что ты была, что я была, постой,
платанной тенью или, может, или,
копилкой, где накидано по сто,
которую вот взяли и разбили…
мы путаемся, путаемся, вспомни,
была веранда, юг, постой, Удине,
и молодели гаснувшие кони,
среди лугов, в цветочной середине,
и раздувались гроздья винограда,
тяжелым солнцем виноград шумел,
в цветущей колыбели вертограда,
от счастья умирал бурлящий шмель.
Ломались лучики о толстую портьеру,
гремел в сарае дремлющий засов,
белье мечтало прыгнуть по карьерной
и быть повышенным до парусов,
когда, забыла, и какой зимою
на тряпки рвали, это ли, белье,
вскипали на царапине, как море,
ах, то ли марганцовка, то ли йод.
Взгляни на деревянный дом.
Помножь его на жизнь. Помножь
на то, что предстоит потом.
Полученное бросит в дрожь
иль поразит параличом,
оцепенением стропил,
бревенчатостью, кирпичом -
всем тем, что дымоход скопил.
Пространство, в телескоп звезды
рассматривая свой улов,
ломящийся от пустоты
и суммы четырех углов,
темнеет, заражаясь не-
одушевленностью, слепой
способностью глядеть вовне,
ощупывать его тропой.
Он - твой не потому, что в нем
все кажется тебе чужим,
но тем, что, поглощен огнем,
он не проговорит: бежим.
В нем твой архитектурный вкус.
Рассчитанный на прочный быт,
он из безадресности плюс
необитаемости сбит.
И он перестоит века,
галактику, жилую часть
грядущего, от паука
привычку перенявши прясть
ткань времени, точнее - бязь
из тикающего сырца,
как маятником, колотясь
о стенку головой жильца.
<1993>
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
