"...Дадим ему название на «фэ»:
«Львов» или «Краков»,
Что-то в этом роде..."
(baracud)
Сидим вдвоем в сыром кирпичном погребке,
Рисуем краской на стене цветные окна.
Забывшись, белые проводишь ты волокна;
Кисть застывает в неожиданном пике...
Ты говоришь: «Давай, мы выпрыгнем в окно
И полетаем в небе, как Шагал и Белла»...
Как хорошо, что, наконец, сказать посмела.
Я это предложить хотел уже давно,
Но сердце зажималось, и душа робела.
Покинув стол под нарисованным окном,
Мы улетаем в Витебск, возвращаясь в Ригу.
Вернувшись, кофе пьем или читаем книгу
и устаем в часу, наверное, восьмом…
За цокольным окном мелькают тени ног.
Чтоб не уйти, ты вновь находишь милый повод.
Я отрезаю от звонка электропровод –
Зима сменяет лето... нас никто не ждет,
И мы не ждем гостей. Рисуем вместе снова...
Нелегкое дело писательский труд –
Живешь, уподобленный волку.
С начала сезона, как Кассий и Брут,
На Цезаря дрочишь двустволку.
Полжизни копить оглушительный газ,
Кишку надрывая полетом,
Чтоб Цезарю метче впаять промеж глаз,
Когда он парит над болотом.
А что тебе Цезарь – великое ль зло,
Что в плане латыни ему повезло?
Таланту вредит многодневный простой,
Ржавеет умолкшая лира.
Любимец манежа писатель Толстой
Булыжники мечет в Шекспира.
Зато и затмился, и пить перестал –
Спокойнее было Толстому
В немеркнущей славе делить пьедестал
С мадам Харриет Бичер-Стоу.
А много ли было в Шекспире вреда?
Занятные ж пьесы писал иногда.
Пускай в хрестоматиях Цезарь давно,
Читал его каждый заочник.
Но Брут утверждает, что Цезарь – говно,
А Брут – компетентный источник.
В карельском скиту на казенных дровах
Ночует Шекспир с пораженьем в правах.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
