О, Кабирия - МнеМазина, Ваша истина - непростая.
люди сделаны из резины, их используют и бросают.
если жизнь у тебя не сахар, на иголках погано спится -
не летел бы журавль нахер, раз в руке уже есть синица?
на журавлика смотрят косо. "с нею не оберешься сраму.
мне же надо считаться с боссом. надо думать, что скажет мама."
раскатали губу - и баста, лишь стабильность - благословенна.
так любители ближних странствий получают стрелу в колено
и, смирясь, оседают дома потихоньку врастать в диваны.
опасаются незнакомых, прогоняют к чертям незваных,
помнят - праведны до икоты, до бессилия и невроза, -
про не сорванные джекпоты. Не об этих метаморфозах,
мне сдается, писал Овидий. Без намека на легитимность -
Я хочу тебя ненавидеть. часто, искренне и взаимно.
За то, что я руки твои не сумел удержать,
За то, что я предал соленые нежные губы,
Я должен рассвета в дремучем акрополе ждать.
Как я ненавижу пахучие древние срубы!
Ахейские мужи во тьме снаряжают коня,
Зубчатыми пилами в стены вгрызаются крепко;
Никак не уляжется крови сухая возня,
И нет для тебя ни названья, ни звука, ни слепка.
Как мог я подумать, что ты возвратишься, как смел?
Зачем преждевременно я от тебя оторвался?
Еще не рассеялся мрак и петух не пропел,
Еще в древесину горячий топор не врезался.
Прозрачной слезой на стенах проступила смола,
И чувствует город свои деревянные ребра,
Но хлынула к лестницам кровь и на приступ пошла,
И трижды приснился мужам соблазнительный образ.
Где милая Троя? Где царский, где девичий дом?
Он будет разрушен, высокий Приамов скворешник.
И падают стрелы сухим деревянным дождем,
И стрелы другие растут на земле, как орешник.
Последней звезды безболезненно гаснет укол,
И серою ласточкой утро в окно постучится,
И медленный день, как в соломе проснувшийся вол,
На стогнах, шершавых от долгого сна, шевелится.
Ноябрь 1920
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
