солнце – упавший в желудок мятый перстень
пиво – желудочная паста с получасовым действием
кто знает кем они разродятся
если обвенчаешь
может быть
хмельным листком
или жирафом
одевающим в уши облака серёжек
позвякивающие в такт дыхания
представляешь
когда на подушку присядет утро
обдавая тебя блэндамедово-кислородным перегаром
ты сможешь снимать с его макушки звёзд-аутсайдеров
и укладывать в колыбель
может даже ронять их
не успевая загадать
ни одного желания
из-за своей жирафьей медлительности
когда за плечом встанет полдень
ты сможешь отодвигать его на несколько часов ниже
получая отсрочку
на уход любимой девушки
когда над ухом вздохнёт месяц
ты уткнёшься в него лбом
чтобы услышать прибой лунных морей
и поджечь несколько кратеров
вечерними поцелуями
а ночью
соседи принесут нашатырный спирт и батон
и ветер будет корчиться за рамой выпрашивая тепла и хлеба
и голуби будут тереться о стекло грудью пытаясь получить
хотя бы каплю человечности
и всё это – за полчаса
перетекания солнечного перстня в пивной желудок
спи
завтра
гололёд прикорнёт на твоей беглой африке
завтра
полотенца и простыни вздрогнут от сиреневого инея
а окно будет выглядеть как новорожденный –
с голубыми деревьями и припухшими крышами
убегающих домой домов
завтра
солнце выкатится из твоего желудка
оставив тело плоским и необитаемым –
всего лишь джунгли вазонов и океан разлитого чая
всего лишь диванные ветки и ангинное небо
всего лишь воздух да понурый робинзон одиночества
спящий на твоих сложенных рыбкой ладонях
не пей кофе
не принимай душ
не шелести локтями
попробуй не разбудить его
хотя бы до пятницы
может быть я приеду
Э. Ларионова. Брюнетка. Дочь
полковника и машинистки. Взглядом
она напоминала циферблат.
Она стремилась каждому помочь.
Однажды мы лежали рядом
на пляже и крошили шоколад.
Она сказала, поглядев вперед,
туда, где яхты не меняли галса,
что если я хочу, то я могу.
Она любила целоваться. Рот
напоминал мне о пещерах Карса.
Но я не испугался.
Берегу
воспоминанье это, как трофей,
уж на каком-то непонятном фронте
отбитый у неведомых врагов.
Любитель сдобных баб, запечный котофей,
Д. Куликов возник на горизонте,
на ней женился Дима Куликов.
Она пошла работать в женский хор,
а он трубит на номерном заводе.
Он – этакий костистый инженер...
А я все помню длинный коридор
и нашу свалку с нею на комоде.
И Дима – некрасивый пионер.
Куда все делось? Где ориентир?
И как сегодня обнаружить то, чем
их ипостаси преображены?
В ее глазах таился странный мир,
еще самой ей непонятный. Впрочем,
не понятый и в качестве жены.
Жив Куликов. Я жив. Она – жива.
А этот мир – куда он подевался?
А может, он их будит по ночам?..
И я все бормочу свои слова.
Из-за стены несутся клочья вальса,
и дождь шумит по битым кирпичам...
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
