твержу тебя, но время терпеливее и тверже
и отмирает память о тебе подобно коже
лицо твое пылает как лицо при скарлатине
душа твоя расправлена как бабочка в витрине
любовь твоя как утомление неизлечима
все остальное далеко, почти неразличимо
как синий целлофановый пакет в лазурной бездне
непредсказуемо и заурядно как мгновенье
непримечательно, как мы, слагающие песни
про листья да цветы да птичье пенье
По-моему: автор утвердил себя уже в первой строке - твёрже некуда
«Циркулирующий» - движущийся по кругу, возвращающийся. Потому «твержу», то есть, всё время повторяю «пейзаж», возвращаюсь к нему - здесь можно увидеть аллюзию со знаменитым Пастернаковским
« В тот день всю тебя, от гребенок до ног,
как трагик в провинции драму Шекспирову,
носил я с собою и знал назубок,
шатался по городу и репетировал».
Хороша ИГРА словами «ТВЕРЖУ тебя» – пытаюсь запомнить, смягчить неумолимое время, но оно «ТВЁРЖЕ и терпеливее», то есть, все менее ясно вижу вновь и вновь яркий, возвращающийся пейзаж.
Но, так болезненно это воспоминание, что все почти сравнения связаны с реальными болезнями напрямую:
отмирающая кожа, скарлатина, распятая в витрине бабочка, неизлечимое утомление.
Однако, странно, - воспоминание притягательно (и даже, может быть, сладко), именно этой болезненной яркостью. И ничего более не вспоминается, кроме «лазурной бездны» (снова яркая краска – лазурь небесная ), нужно прижмуриться, сильно напрячь зрение (память), чтобы увидеть на её фоне прозрачный, синий, летящий пакет, а полиэтиленовый пакет – точный символ бытовых и прочих обыденных, несущественных мелочей, которые, собственно, и составляют «жизнь без», сотканную из непредсказуемых и заурядных мгновений, подобных нам самим (мы сами тоже эти мгновения – говорит автор) и нашим простым песенкам.
Тема: жизнь, память, значимость и ощущение себя в потоке времени.
Сюжет: доминантное воспоминание о любви.
Чувства: боль (сладкая?) потери яркого, чудесного прошлого.
Размышления: скорее, намёк на философское обобщение о преходящести, «непримечательности» жизни отдельного человека, сочинительства «песен
про листья да цветы да птичье пенье», то есть, лирики (почти определение), такой же, примерно, как и этот, вот, стих (обращение стиха на себя!!! ).
Жанр: лёгкая элегия.
Стиль: слегка эстетский, ибо,
как бы, немного «не для всех», требует усилия, чтобы вникнуть в художественную «игру» автора,
вспоминается, почему-то, переводной (с английского?) верлибр,
есть авторская запись без пауз,
есть некоторая искусственность (эстетство) стиха, нарочито подчёркиваемая термином «циркулирующий» в названии, а также и нарочным приёмом – повторами «тебя», «твое» и т. д. и простой конструкции «как…». В «листе», даже, было замечание, мол, слишком много «каков». По-моему, это можно видеть недостатком, но можно и достоинством (я склонна ко второму). Возникает даже подозрение, что стих инспирирован не личным переживанием автора, а, может быть, фильмом, картиной, рассказом…
Образы (сравнения): обоснованны и согласованны, довольно оригинальны.
Форма (ритмика, рифмовка): твёрдая, намеренно простая, но, зато, лёгкая, музыкальная, оригинальная, однако, в записи важно разделение на три ритмические части, не учитывая этого разделения, можно сбиться с ритма и (или) с созвучности рифмовки.
В целом стих тронул, хотя тема и сюжет не редки, приятно удивил художественной игрой, укрепил мой интерес к автору.
Это хорошее стихо, короче.:))
5
Чтобы оставить комментарий необходимо авторизоваться
Тихо, тихо ползи, Улитка, по склону Фудзи, Вверх, до самых высот!
Будет ласковый дождь, будет запах земли,
Щебет юрких стрижей от зари до зари,
И ночные рулады лягушек в прудах,
И цветение слив в белопенных садах.
Огнегрудый комочек слетит на забор,
И малиновки трель выткет звонкий узор.
И никто, и никто не вспомянет войну —
Пережито-забыто, ворошить ни к чему.
И ни птица, ни ива слезы не прольёт,
Если сгинет с Земли человеческий род.
И весна... и весна встретит новый рассвет,
Не заметив, что нас уже нет.
(Перевод Юрия Вронского)
Будут сладкими ливни, будет запах полей,
И полет с гордым свистом беспечных стрижей;
И лягушки в пруду будут славить ночлег,
И деревья в цветы окунутся, как в снег;
Свой малиновка красный наденет убор,
Запоет, опустившись на низкий забор;
И никто, ни один, знать не будет о том,
Что случилась война, и что было потом.
Не заметят деревья и птицы вокруг,
Если станет золой человечество вдруг,
И весна, встав под утро на горло зимы,
Вряд ли сможет понять, что исчезли все мы.
(Перевод Михаила Рахунова)
Оригинал:
There will come soft rains and the smell of the ground,
And swallows circling with their shimmering sound;
And frogs in the pool singing at night,
And wild plum trees in tremulous white;
Robins will wear their feathery fire,
Whistling their whims on a low fence-wire;
And not one will know of the war, not one
Will care at last when it is done.
Not one would mind, neither bird nor tree,
If mankind perished utterly;
And Spring herself when she woke at dawn
Would scarcely know that we were gone.
1920
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.