Все останутся. Им просто некуда деться,
Я держу их своей незадачливой памятью.
Я держу их давно, аж из самого детства.
Как виски сединой, покрываются наледью
Очертания лиц, голосов мягкий тембр
И лучистость в глазах, на меня обращенных.
Все классически. Академично, как Энгр,
Как паркет инкрустированный навощенный.
Да и запах появится, точно в музее.
Заведется в мозгу, от избытка хранимого.
Говорят, пожинают лишь то, что посеют...
Много сеял в гремучей тоске нерадивого.
Станут тени длиннее, и крепче их хватка.
Постепенно к теням ты и сам тяготеешь.
Тикать ходикам станется скоро не сладко -
Они знают, что ты их уже не жалеешь,
Что давненько зовет, перевесивши чашу,
Твое прошлое - манит ладонями милых.
Я, конечно же, свой некролог приукрашу:
Как обидеть себя, столь любимых, но хилых...
Ни страны, ни погоста
не хочу выбирать.
На Васильевский остров
я приду умирать.
Твой фасад темно-синий
я впотьмах не найду.
Между выцветших линий
на асфальт упаду.
И душа, неустанно
поспешая во тьму,
промелькнет над мостами
в петроградском дыму,
и апрельская морось,
над затылком снежок,
и услышу я голос:
- До свиданья, дружок.
И увижу две жизни
далеко за рекой,
к равнодушной отчизне
прижимаясь щекой -
словно девочки-сестры
из непрожитых лет,
выбегая на остров,
машут мальчику вслед.
1962
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
