Вам, Женщина-Осень с глазами полуденно-жаркими,
шлю песню свою лебединую - песню-хвалу...
И стало бы лучшим из лучших на свете подарков мне -
быть пажем при Вас на тревожном житейском балу.
Ах, Женщина-Осень, ужели ничто Вас не трогает?
Ваш взгляд обещает, но сами Вы так холодны...
Да, как Вы живёте, такая бесстрастная, строгая,
с глазами-пожаром и сердцем остывшей луны?
О, Женщина-Осень, прекрасно Вы всё понимаете:
зов сердца, зов крови и плоти таинственный зов,
люблю Вас бессмысленно и безрассудно - без памяти...
И пусть мне простится расхожее слово - Любовь...
Я, я, я. Что за дикое слово!
Неужели вон тот - это я?
Разве мама любила такого,
Желто-серого, полуседого
И всезнающего, как змея?
Разве мальчик, в Останкине летом
Танцевавший на дачных балах,
Это я, тот, кто каждым ответом
Желторотым внушает поэтам
Отвращение, злобу и страх?
Разве тот, кто в полночные споры
Всю мальчишечью вкладывал прыть,
Это я, тот же самый, который
На трагические разговоры
Научился молчать и шутить?
Впрочем - так и всегда на средине
Рокового земного пути:
От ничтожной причины - к причине,
А глядишь - заплутался в пустыне,
И своих же следов не найти.
Да, меня не пантера прыжками
На парижский чердак загнала.
И Виргилия нет за плечами
Только есть одиночество - в раме
Говорящего правду стекла.
1924
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
