Закрылись ворота, негромко чихнув
от пыли, клубившейся вслед за каретой...
Карета неслась... Не востребован кнут
гнедым жеребцам, что проворнее ветра...
В берёзовой роще нашли образок,
что ею подарен был прошлой весною
седому гусару... Да как же он мог
стреляться опять? И она в том виною...
Убит или ранен? Спешила узнать...
Бог милостив: траур надеть не придётся.
И села тихонько к нему на кровать,
вуалью глаза свои спрятав от солнца...
Ждала пока милый в сознанье придёт,
да так и уснула под чёрной вуалью...
И снились ей: бал и гусар... И гавот,
который они на балу танцевали...
Колокольный звон над Римом
кажется почти что зримым,-
он плывет, пушист и густ,
он растет, как пышный куст.
Колокольный звон над Римом
смешан с копотью и дымом
и с латинской синевой,-
он клубится, как живой.
Как река, сорвав запруду,
проникает он повсюду,
заливает, глушит, топит
судьбы, участи и опыт,
волю, действия и думы,
человеческие шумы
и захлестывает Рим
медным паводком своим.
Колокольный звон над Римом
кажется неутомимым,-
все неистовей прилив
волн, идущих на прорыв.
Но внезапно миг настанет.
Он иссякнет, он устанет,
остановится, остынет,
как вода, куда-то схлынет,
и откатится куда-то
гул последнего раската,-
в землю или в небеса?
И возникнут из потопа
Рим, Италия, Европа,
малые пространства суши -
человеческие души,
их движения, их трепет,
женский плач и детский лепет,
рев машин и шаг на месте,
шум воды и скрежет жести,
птичья ярмарка предместий,
милой жизни голоса.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
