1.
Как много радостей на свете!
Пусть ты без шашки и коня,
Но можно на велосипеде
Саму планету обгонять!
Не надо топлива - ни грамма,
А до «сидушки» не дорос -
Сверкай коленками под рамой,
Чтоб – только пыль из-под колёс!
2.
Так мчался я, глотая ветер
И неба синь, и мая цвет,
На стареньком велосипеде,
Что дал до вечера сосед;
Летел в запретное далече -
Аж за село, на зерноток.
А из полей жужжал навстречу
Мне грозный жук-единорог.
Нет, он гудел, как ливень в роще,
Как на волнах катамаран,
Как вражеский бомбардировщик,
Идущий слепо на таран!
Свистел, как мина над дорогой,
Как пуля снайперская – чтоб,
Изогнутым точёным рогом,
Меня ударить прямо в лоб!..
3.
Эх, сколько горестей на свете,
Когда шальная голова!
Лежал я с великом в кювете,
Жуком сражённый наповал.
Стучали бешеные венки
На пОтом смоченных висках,
И в кровь разбитые коленки,
Не боль являли мне, а страх…
Но лучше б тёмные от шока
Глаза мальчишки не смогли
Увидеть мини-носорога
В кюветной девственной пыли!
Шестью ребристыми ногами
Лежал он кверху, неживой…
С брюшком, покрытым волосками,
С подкладкой крыльев слюдяной…
4.
Его поднял я на ладошку
И - неподвижный и литой -
Он был, как лаковая брошка
На кофте мамы в выходной.
И так мне стало сиротливо,
И так заплакала душа,
Хоть зрел - бровей повыше - сливой,
Жуком посаженный «шишак»!
А мир лучился синевою,
Цвели и пахли зеленя!
И, не обогнанная мною,
Крутилась вечная Земля!
И вёл я велик по дороге,
Хромая больно, и сопя,
И сбитого единорога
Мне было жальче, чем себя…
Светало поздно. Одеяло
Сползало на пол. Сизый свет
Сквозь жалюзи мало-помалу
Скользил с предмета на предмет.
По мере шаткого скольженья,
Раздваивая светотень,
Луч бил наискосок в "Оленью
Охоту". Трепетный олень
Летел стремглав. Охотник пылкий
Облокотился на приклад.
Свет трогал тусклые бутылки
И лиловатый виноград
Вчерашней трапезы, колоду
Игральных карт и кожуру
Граната, в зеркале комода
Чертил зигзаги. По двору
Плыл пьяный запах - гнали чачу.
Индюк барахтался в пыли.
Пошли слоняться наудачу,
Куда глаза глядят пошли.
Вскарабкайся на холм соседний,
Увидишь с этой высоты,
Что ночью первый снег осенний
Одел далекие хребты.
На пасмурном булыжном пляже
Откроешь пачку сигарет.
Есть в этом мусорном пейзаже
Какой-то тягостный секрет.
Газета, сломанные грабли,
Заржавленные якоря.
Позеленели и озябли
Косые волны октября.
Наверняка по краю шири
Вдоль горизонта серых вод
Пройдет без четверти четыре
Экскурсионный теплоход
"Сухум-Батум" с заходом в Поти.
Он служит много лет подряд,
И чайки в бреющем полете
Над ним горланят и парят.
Я плавал этим теплоходом.
Он переполнен, даже трюм
Битком набит курортным сбродом -
Попойка, сутолока, шум.
Там нарасхват плохое пиво,
Диск "Бони М", духи "Кармен".
На верхней палубе лениво
Господствует нацмен-бармен.
Он "чита-брита" напевает,
Глаза блудливые косит,
Он наливает, как играет,
Над головой его висит
Генералиссимус, а рядом
В овальной рамке из фольги,
Синея вышколенным взглядом,
С немецкой розовой ноги
Красавица капрон спускает.
Поют и пьют на все лады,
А за винтом, шипя, сверкает
Живая изморозь воды.
Сойди с двенадцати ступенек
За багажом в похмельный трюм.
Печали много, мало денег -
В иллюминаторе Батум.
На пристани, дыша сивухой,
Поможет в поисках жилья
Железнозубая старуха -
Такою будет смерть моя...
Давай вставай, пошли без цели
Сквозь ежевику пустыря.
Озябли и позеленели
Косые волны октября.
Включали свет, темнело рано.
Мой незадачливый стрелок
Дремал над спинкою дивана,
Олень летел, не чуя ног.
Вот так и жить. Тянуть боржоми.
Махнуть рукой на календарь.
Все в участи приемлю, кроме...
Но это, как писали встарь,
Предмет особого рассказа,
Мне снится тихое село
Неподалеку от Кавказа.
Доселе в памяти светло.
1980
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
