Не от взгляда Василиска
Опрокинут навзничь я,
Это небо близко-близко
Задышало на меня,
Ослепляющею сутью
Наклонилось – боже мой! -
Точно мама с тёплой грудью
Колыбельною весной…
И такая мне услада,
И такая благодать,
Будто умер я когда-то
И родился вот опять…
И лежу я, незнакомый
Белу свету, в мураве -
Великан для насекомых,
Для светила муравей.
Но, как встарь, земля поката
И простор над ней – дугой,
И желаннее для взгляда
Нет реальности другой.
И слезится взор от марев…
И, вдыхая синеву,
На земном великом шаре
В выси Божии плыву…
Осыпаются алые клёны,
полыхают вдали небеса,
солнцем розовым залиты склоны —
это я открываю глаза.
Где и с кем, и когда это было,
только это не я сочинил:
ты меня никогда не любила,
это я тебя очень любил.
Парк осенний стоит одиноко,
и к разлуке и к смерти готов.
Это что-то задолго до Блока,
это мог сочинить Огарёв.
Это в той допотопной манере,
когда люди сгорали дотла.
Что написано, по крайней мере
в первых строчках, припомни без зла.
Не гляди на меня виновато,
я сейчас докурю и усну —
полусгнившую изгородь ада
по-мальчишески перемахну.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
