во-первых, спасибо...
а дальше: за партой, зато в партере - вы правы, это как за первой партой, но одновременно в театре, где я смотрю, как обнажается истина, режущая глаз: "а король-то голый!" это иносказание. воет за окном - сама подбирала другой глагол, но не нашелся и я сдалась, решила - а ну его, можно :) от финища - до старта - потому что, массаракш во всем мире творится, и в голоове моей бедной тоже, да и все равно - раз от февраля до февраля, то какая уж там разница, в каком направлении. может, мы рождаемся мудрыми стариками и умираем от оргазма? кто знает... а насчет февраля вообще - меня вдохновило название конкурса - и пошло в голове, и поехало. ну, а строчка пастернака села просто как родная (в чуть измененном виде, конечно), и удержаться от цитаты было просто невозможно.
я рада, что в целом вам понравилось, потому что мне оно очень нравится. я редко пишу на трезвую голову, а этот стих вышел весь сразу и целиком, почти без помарок, на трезвяк, как когда-то в юности (правда, тогда я писала отборную дрянь). и меня это очень порадовало. практически впервые трезвая муза пришла... вот.
большинству моих друзей оно тоже понравилось, но оказалось для них "слишком классическим", а раз я опоздала на конкурс, то решила просто спросить вашего мнения и получить, как вы умеете, длинную и подробную рецу, над которой можно думать.
спасибо еще раз.
и извините за сумбур - мания.
Минутку, Софья, мы на ты вроде были? :]
сорри, это меня колбасит просто. ничего особенного. просто колбасит.
Чтобы оставить комментарий необходимо авторизоваться
Тихо, тихо ползи, Улитка, по склону Фудзи, Вверх, до самых высот!
Меня преследуют две-три случайных фразы,
Весь день твержу: печаль моя жирна...
О Боже, как жирны и синеглазы
Стрекозы смерти, как лазурь черна.
Где первородство? где счастливая повадка?
Где плавкий ястребок на самом дне очей?
Где вежество? где горькая украдка?
Где ясный стан? где прямизна речей,
Запутанных, как честные зигзаги
У конькобежца в пламень голубой, —
Морозный пух в железной крутят тяге,
С голуботвердой чокаясь рекой.
Ему солей трехъярусных растворы,
И мудрецов германских голоса,
И русских первенцев блистательные споры
Представились в полвека, в полчаса.
И вдруг открылась музыка в засаде,
Уже не хищницей лиясь из-под смычков,
Не ради слуха или неги ради,
Лиясь для мышц и бьющихся висков,
Лиясь для ласковой, только что снятой маски,
Для пальцев гипсовых, не держащих пера,
Для укрупненных губ, для укрепленной ласки
Крупнозернистого покоя и добра.
Дышали шуб меха, плечо к плечу теснилось,
Кипела киноварь здоровья, кровь и пот —
Сон в оболочке сна, внутри которой снилось
На полшага продвинуться вперед.
А посреди толпы стоял гравировальщик,
Готовясь перенесть на истинную медь
То, что обугливший бумагу рисовальщик
Лишь крохоборствуя успел запечатлеть.
Как будто я повис на собственных ресницах,
И созревающий и тянущийся весь, —
Доколе не сорвусь, разыгрываю в лицах
Единственное, что мы знаем днесь...
16 января 1934
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.