Сижу с больной ногой
смотрю в своё окно
За ним осенней неги миг,
искрист, но краток
Смеются надо мной
лазурное сукно
небес
и лета бабьего
остаток
Я этот день
теряю, как хирург,
сломав случайно
механизм прямохожденья
Хотел нырнуть в благословенный круг,
блажа рожать плоды умелых рук,
ан нет – диван, окно, недуг
влачат со мной
минуты нудной лени
Хотел я даже
написать письмо
По клаве бил,
точа за фразой фразу
Прочтёт она,
смеясь там
надо мной,
и мне, и ей
вдруг полегчает, но –
я не успел отправить –
вырубили фазу
Голое тело, бесполое, полое, грязное
В мусорный ящик не влезло — и брошено около.
Это соседи, отъезд своей дочери празднуя,
Выперли с площади куклу по кличке Чукоккала.
Имя собачье её раздражало хозяина.
Ладно бы Катенька, Машенька, Лизонька, Наденька...
Нет ведь, Чукоккалой, словно какого татарина,
Дочка звала её с самого детского садика.
Выросла дочка. У мужа теперь в Лианозове.
Взять позабыла подругу счастливого времени
В дом, где супруг её прежде играл паровозами
И представлялся вождём могиканского племени.
Голая кукла Чукоккала мёрзнет на лестнице.
Завтра исчезнет под влажной рукою уборщицы.
Если старуха с шестого — так та перекрестится.
А молодая с девятого — и не поморщится.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
