оборотка на одноименный стих ArunaLeof,
к сожалению удалённый автором,
с теплом
Это, когда ложе моё – наше. Это, когда звон пустоты нежен.
Это, когда нет ничего краше смеха детей, что с пустотой смешан.
То ли светло, то ли рассвет близок, то ли луна – словно свеча в церкви.
Это, когда путь до любви вписан в душу мою вербной живой ветвью.
Это вдруг взять и подарить людям, всё до конца сердце раздать смело.
Это, когда веришь, что всё любо, и по утру снова встаёшь целым.
Сделаю шаг, кротко вдохну неба, сделаю шаг с зыбких небес к суше.
Знаешь, моё сердце совсем слепо – это, когда слышится всё лучше.
Кружится свет – около, сквозь, между. Здесь даже тьма звёздным огнём пышет.
Это, когда дышишь не как прежде – будто весь мир через тебя дышит.
Это, когда осень дождит следом – то втихаря, то не тая рёва.
Это, когда снова придёт лето, это, когда лето придёт снова!
А иногда отец мне говорил,
что видит про утиную охоту
сны с продолженьем: лодка и двустволка.
И озеро, где каждый островок
ему знаком. Он говорил: не видел
я озера такого наяву
прозрачного, какая там охота! —
представь себе... А впрочем, что ты знаешь
про наши про охотничьи дела!
Скучая, я вставал из-за стола
и шел читать какого-нибудь Кафку,
жалеть себя и сочинять стихи
под Бродского, о том, что человек,
конечно, одиночество в квадрате,
нет, в кубе. Или нехотя звонил
замужней дуре, любящей стихи
под Бродского, а заодно меня —
какой-то экзотической любовью.
Прощай, любовь! Прошло десятилетье.
Ты подурнела, я похорошел,
и снов моих ты больше не хозяйка.
Я за отца досматриваю сны:
прозрачным этим озером блуждаю
на лодочке дюралевой с двустволкой,
любовно огибаю камыши,
чучела расставляю, маскируюсь
и жду, и не промахиваюсь, точно
стреляю, что сомнительно для сна.
Что, повторюсь, сомнительно для сна,
но это только сон и не иначе,
я понимаю это до конца.
И всякий раз, не повстречав отца,
я просыпаюсь, оттого что плачу.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
