Медленной, скользкою ночью серой,
с чуть поржавевшей сталью в глазах,
мы поднимались за длинномером,
вверх по дороге, в крымских горах.
Фура, гружёная паленым небом
и плесневелою нашей мечтой ,
сукою течною, шагом да бегом,
как кобелей нас вела за собой
и обещанием рая манила -
чуть потерпи, всё будет не так -
адски чадящая наша могила,
необгоняемая под знак.
И неизбежная, ибо нет нам
ни перспективы, ни цели иной,
кроме подьёма - белкой по веткам-
к небу, закрытому горной стеной,
но озарённому дальним светом ...
Неподконтрольны ослепшей луне,
жмём по газам, не обманет нас где-то
небо в незрячей немой тишине.
Отцы пустынники и жены непорочны,
Чтоб сердцем возлетать во области заочны,
Чтоб укреплять его средь дольних бурь и битв.
Сложили множество божественных молитв;
Но ни одна из них меня не умиляет,
Как та, которую священник повторяет
Во дни печальные Великого поста;
Всех чаще мне она приходит на уста
И падшего крепит неведомою силой:
Владыко дней моих! Дух праздности унылой,
Любоначалия, змеи сокрытой сей,
И празднословия не дай душе моей.
Но дай мне зреть мои, о боже, прегрешенья,
Да брат мой от меня не примет осужденья,
И дух смирения, терпения, любви
И целомудрия мне в сердце оживи.
1836
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
