Гений, прикованный к чиновничьему столу, должен умереть или сойти с ума, точно так же, как человек с могучим телосложением при сидячей жизни и скромном поведении умирает от апоплексического удара
Дарит кофе пряный запах, чуть горчит и с шоколадом
Тёмным, будто вечер зимний, услаждает роскошь вкуса,
Мандарин привносит память о гирляндах и подарках,
О веселье и салатах и ещё о чём-то тайном.
Наслаждайся! Сладость сока, терпкость корки, брызжут на нос
Капли света, капли Солнца, каплет встречь слеза из глаза –
Едок сок из цедры. Мякоть ловко семечками колет…
Кофе! Пахнет свежий кофе! Вкус амброзии прекрасен
И стекает тёмной жижей в глотку томным наслажденьем…
Я сегодня сброшу латы, меч поставлю звонко в угол,
Из-под шлема разметаю золото волос, уставших
Быть под войлоком примятым. Поддоспешник тоже сброшу:
Я сегодня победитель – Ника битвы средь титанов.
Двое суток в напряженьи, под оскалом полнолунным
Под ударами стояла, не прогнулась, не упала,
Крепко щит держа за ручку, наискось мечом срубая.
Против всех стояла смело я одна, как в поле воин,
Но достойный целой сотни. Без упрёка и боязни
Отражала злые козни и наветы, и нападки
Злобных тварей – крыс планктонных, тех, что в офисе шныряют.
В каждой фирме эти дамы зубы точат, лясы косят
И бросаются на тех, кто с ними дружбы не заводит,
А свободным остаётся. Зависть крысьи души душит,
И хвосты дрожат от злости – в грязь хотят втоптать по уши,
Грызть и рвать. Такие твари, что поделать, жизнь, как травля.
Но свободу, свет и волю не загрызть – сломаешь зубья…
Я сегодня победитель! Это сладостное чувство
Разрывает и возносит – никогда ещё доселе
Не испытывала то, что получилось (не без боя,
Но тем слаще вкус…) – крысятник отступил и отступился,
И признал свою неправду, и зарыл топор поглубже.
И проникся всей душою – это полная победа.
Истребить врага – несложно, это может и старуха
При наличии патронов и начального уменья.
Мастерство – заставить слушать и в друзьях вдруг оказаться
Ненавязчиво и просто. Продолжая жить, как воин.
Я так хочу изобразить весну.
Окно открою
и воды плесну
на мутное стекло, на подоконник.
А впрочем, нет,
подробности — потом.
Я покажу сначала некий дом
и множество закрытых еще окон.
Потом из них я выберу одно
и покажу одно это окно,
но крупно,
так что вата между рам,
показанная тоже крупным планом,
подобна будет снегу
и горам,
что смутно проступают за туманом.
Но тут я на стекло плесну воды,
и женщина взойдет на подоконник,
и станет мокрой тряпкой мыть стекло,
и станет проступать за ним сама
и вся в нем,
как на снимке,
проявляться.
И станут в мокрой раме появляться
ее косынка
и ее лицо,
крутая грудь,
округлое бедро,
колени.
икры,
наконец, ведро
у голых ее ног засеребрится.
Но тут уж время рамам отвориться,
и стекла на мгновенье отразят
деревья, облака и дом напротив,
где тоже моет женщина окно.
И
тут мы вдруг увидим не одно,
а сотни раскрывающихся окон
и женских лиц,
и оголенных рук,
вершащих на стекле прощальный круг.
И мы увидим город чистых стекол.
Светлейший,
он высоких ждет гостей.
Он ждет прибытья гостьи высочайшей.
Он напряженно жаждет новостей,
благих вестей
и пиршественной влаги.
И мы увидим —
ветви еще наги,
но веточки,
в кувшин водружены,
стоят в окне,
как маленькие флаги
той дружеской высокой стороны.
И все это —
как замерший перрон,
где караул построился для встречи,
и трубы уже вскинуты на плечи,
и вот сейчас,
вот-вот уже,
вот-вот…
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
