Блестел залив у ног могучих вязов,
Тонул закат в пучине белых линий -
Мы шли неспешно под твои рассказы
О музыке Пуччини и Беллини,
Италии, бессмертии и смерти -
Я любовалась видом шапок крупных
Гортензий бледных, ну а ты о Верди
Мне говорил - луна прозрачным кругом
Плыла, была волшебна ночь... Красиво
Склонялись гроздья призрачных соцветий
Старинных роз - а ты мне о Россини
Плёл вдохновенно, и о Доницетти,
О джазе даже, и об Альбинони
С его adagio, что-то о Джадзотто -
Левкои пахли амброй и лимоном,
Акации дрожали позолотой...
Меж тем мы подошли к беседке старой -
Клематисы решётку овивали,
Пьянил их запах, жук жужжал устало -
Тут речь зашла, конечно, о Вивальди -
Светились каллы, стыли хризантемы,
Фиалки в лунном свете тосковали -
Ты толковал мне про Леонкавалло
И напевал фрагменты из 'Богемы' -
А я тебе сказала: вот что, моцарт,
Забудь на миг богему и паяцев -
Ты чувствуешь, как я, наплыв эмоций?
Давай же просто будем целоваться... :)
В начале декабря, когда природе снится
Осенний ледоход, кунсткамера зимы,
Мне в голову пришло немного полечиться
В больнице # 3, что около тюрьмы.
Больные всех сортов - нас было девяносто, -
Канканом вещих снов изрядно смущены,
Бродили парами в пижамах не по росту
Овальным двориком Матросской Тишины.
И день-деньской этаж толкался, точно рынок.
Подъем, прогулка, сон, мытье полов, отбой.
Я помню тихий холл, аквариум без рыбок -
Сор памяти моей не вымести метлой.
Больничный ветеран учил меня, невежду,
Железкой отворять запоры изнутри.
С тех пор я уходил в бега, добыв одежду,
Но возвращался спать в больницу # 3.
Вот повод для стихов с туманной подоплекой.
О жизни взаперти, шлифующей ключи
От собственной тюрьмы. О жизни, одинокой
Вне собственной тюрьмы... Учитель, не учи.
Бог с этой мудростью, мой призрачный читатель!
Скорбь тайную мою вовеки не сведу
За здорово живешь под общий знаменатель
Игривый общих мест. Я прыгал на ходу
В трамвай. Шел мокрый снег. Сограждане качали
Трамвайные права. Вверху на все лады
Невидимый тапер на дедовском рояле
Озвучивал кино надежды и нужды.
Так что же: звукоряд, который еле слышу,
Традиционный бред поэтов и калек
Или аттракцион - бегут ручные мыши
В игрушечный вагон - и валит серый снег?
Печальный был декабрь. Куда я ни стучался
С предчувствием моим, мне верили с трудом.
Да будет ли конец - роптала кровь. Кончался
Мой бедный карнавал. Пора и в желтый дом.
Когда я засыпал, больничная палата
Впускала снегопад, оцепенелый лес,
Вокзал в провинции, окружность циферблата -
Смеркается. Мне ждать, а времени в обрез.
1982
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
Авторизация
Камертон
