Блестел залив у ног могучих вязов,
Тонул закат в пучине белых линий -
Мы шли неспешно под твои рассказы
О музыке Пуччини и Беллини,
Италии, бессмертии и смерти -
Я любовалась видом шапок крупных
Гортензий бледных, ну а ты о Верди
Мне говорил - луна прозрачным кругом
Плыла, была волшебна ночь... Красиво
Склонялись гроздья призрачных соцветий
Старинных роз - а ты мне о Россини
Плёл вдохновенно, и о Доницетти,
О джазе даже, и об Альбинони
С его adagio, что-то о Джадзотто -
Левкои пахли амброй и лимоном,
Акации дрожали позолотой...
Меж тем мы подошли к беседке старой -
Клематисы решётку овивали,
Пьянил их запах, жук жужжал устало -
Тут речь зашла, конечно, о Вивальди -
Светились каллы, стыли хризантемы,
Фиалки в лунном свете тосковали -
Ты толковал мне про Леонкавалло
И напевал фрагменты из 'Богемы' -
А я тебе сказала: вот что, моцарт,
Забудь на миг богему и паяцев -
Ты чувствуешь, как я, наплыв эмоций?
Давай же просто будем целоваться... :)
Ночной порой, в беседке сидя рядом,
Пересказал всего Эзопа вкратце,
Стихи читал, в тоске на звёзды глядя…
А ей хотелось просто целоваться!
:о)
Считаю, что не мудрствуя лукаво,
Когда вдвоём в беседке оказались,
Друг друга надо обхватить руками
И сразу целоваться - всем на зависть..:)
Да, если руки заняты, то ноги
Их заменить не могут в этом деле…
Хотя и их люблю я нежно трогать,
Когда мы оба к этому созрели…
Клематис)
я как-то раз увидела клематис
он пышно цвёл в саду у хироманта
а на стене там кто-то сделал надпись –
короткую, но ёмкую, и матом –
от этих слов я еле оклемалась
с тех пор я заикаюсь и хромаю… :(
То Аннушке доверясь, то трамваю,
Я сам и заикаюсь, и хромаю
Чтобы оставить комментарий необходимо авторизоваться
Тихо, тихо ползи, Улитка, по склону Фудзи, Вверх, до самых высот!
Одинокая птица над полем кружит.
Догоревшее солнце уходит с небес.
Если шкура сера и клыки что ножи,
Не чести меня волком, стремящимся в лес.
Лопоухий щенок любит вкус молока,
А не крови, бегущей из порванных жил.
Если вздыблена шерсть, если страшен оскал,
Расспроси-ка сначала меня, как я жил.
Я в кромешной ночи, как в трясине, тонул,
Забывая, каков над землей небосвод.
Там я собственной крови с избытком хлебнул -
До чужой лишь потом докатился черед.
Я сидел на цепи и в капкан попадал,
Но к ярму привыкать не хотел и не мог.
И ошейника нет, чтобы я не сломал,
И цепи, чтобы мой задержала рывок.
Не бывает на свете тропы без конца
И следов, что навеки ушли в темноту.
И еще не бывает, чтобы я стервеца
Не настиг на тропе и не взял на лету.
Я бояться отвык голубого клинка
И стрелы с тетивы за четыре шага.
Я боюсь одного - умереть до прыжка,
Не услышав, как лопнет хребет у врага.
Вот бы где-нитьбудь в доме светил огонек,
Вот бы кто-нибудь ждал меня там, вдалеке...
Я бы спрятал клыки и улегся у ног.
Я б тихонько притронулся к детской щеке.
Я бы верно служил, и хранил, и берег -
Просто так, за любовь! - улыбнувшихся мне...
...Но не ждут, и по-прежнему путь одинок,
И охота завыть, вскинув морду к луне.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.