Я пришёл из Сибири богатой светлицы
По дорогам и весям, под звуки разлук
Не взирая на время, препон вереницы,
Здравствуй юность моя,
Безвозвратная...
Друг,
Может быть, не обнять,
То хотя поклониться
Тем дорогам твоим
Проторённым, в лесах...
Ах ты время, ты время,
Твоя кобылица...
Бродит вызревшей Пармой,
Октябрь на сносях
Будет осень хозяйка,
Ну, точно не гостья,
Где лесами рябины
Печали мажор
Зарифмованы грустью набухшие гроздья-
Лета письма любви,
Адресатом костёр
Бьют на вылет ветра с крон листву, не баклуши
Ветер с севера хладен и дьявольски зол
И слетает листва как заблудшие души
Селищанке – крапиве...
В пестряный подол…
Неприятный морозец касается кожи.
И с лица,
Чую крови горячей отток
Лист упавший гоним,
Неприкаян….
Похожи -
Мы с тобою костра как один уголёк
Как печально, тревожно под листья с кадила
По дороге вчерашней вдыхать благодать
Чья-то юность здесь точно жила и любила
Не дождавшись ушла, надоело ей ждать
Олег Поддобрый. У него отец
был тренером по фехтованью. Твердо
он знал все это: выпады, укол.
Он не был пожирателем сердец.
Но, как это бывает в мире спорта,
он из офсайда забивал свой гол.
Офсайд был ночью. Мать была больна,
и младший брат вопил из колыбели.
Олег вооружился топором.
Вошел отец, и началась война.
Но вовремя соседи подоспели
и сына одолели вчетвером.
Я помню его руки и лицо,
потом – рапиру с ручкой деревянной:
мы фехтовали в кухне иногда.
Он раздобыл поддельное кольцо,
плескался в нашей коммунальной ванной...
Мы бросили с ним школу, и тогда
он поступил на курсы поваров,
а я фрезеровал на «Арсенале».
Он пек блины в Таврическом саду.
Мы развлекались переноской дров
и продавали елки на вокзале
под Новый Год.
Потом он, на беду,
в компании с какой-то шантрапой
взял магазин и получил три года.
Он жарил свою пайку на костре.
Освободился. Пережил запой.
Работал на строительстве завода.
Был, кажется, женат на медсестре.
Стал рисовать. И будто бы хотел
учиться на художника. Местами
его пейзажи походили на -
на натюрморт. Потом он залетел
за фокусы с больничными листами.
И вот теперь – настала тишина.
Я много лет его не вижу. Сам
сидел в тюрьме, но там его не встретил.
Теперь я на свободе. Но и тут
нигде его не вижу.
По лесам
он где-то бродит и вдыхает ветер.
Ни кухня, ни тюрьма, ни институт
не приняли его, и он исчез.
Как Дед Мороз, успев переодеться.
Надеюсь, что он жив и невредим.
И вот он возбуждает интерес,
как остальные персонажи детства.
Но больше, чем они, невозвратим.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
