Когда нечего будет делать, я буду сходить с ума,
Это как расписание погоды или планы на вечер.
Выходи на балкон, меж 2-м и 4-м просрочена встреча
У тебя, у меня и у сотни квартирных зевак.
Мы сыграем в безобразно-красивую детскую кому,
(Это когда, заломав себе руки и крылья крестом),
Мы будем кричать и снег ловить мартовский ртом,
Нас арестуют за драку, отдадут на поруки домкому.
На допросе я возьму все грехи на себя (как болезнь) и на зиму,
Ей-то пО снегу всё, ну а я... Ну а я как-нибудь.
Меня пожалеют, добавят 21 грамм на грудь,
А став человеком, меня расстреляют. По честному - в спину.
Тебе всё расскажут вороны, снимавшие нас из окна,
Испугавшись, ты прибежишь и закончится кома...
А на завтра, открыв лишь глаза, позвоню тебе снова -
Ведь мне нечего делать и я буду сходить с ума.
Попытаюсь дать развёрнутый ответ. Итак, стих о том, как от безделья и весенней депрессии люди сходят с ума и как они цепляются за других, которые (по их мнению) должны их спасать.
"На допросе я возьму все грехи на себя (как болезнь) и на зиму" - зима прошла, а у людей есть хорошая привычка списывать все оплошности и грехи на умерших или отсутствующих.
"А став человеком, меня расстреляют. По честному - в спину" - ну, что 21 грамм - это вес души, я думаю, Вы знаете, а расстреляют (осудят, будут плести сплетни) "квартирные зеваки" (соседи-обыватели, просто чужие люди).
А про глаза, знаете, я жуткая соня, и если есть возможность ещё долго маюсь в постели, т.е. вроде бы уже и проснулась, но глаза открывать дико лень... А вот когда я просыпаюсь и сразу же начинаю кому-то звонить - значит я целую ночь ждала, чтобы сделать этот звонок.
Благодарю за критику! Мне это важно)
эх
не в смысле дело
ваше мышление интересно
но способ изложения оставляет желать
по-русски так не говорят:))
Ваша критика помогает мне исправлять ошибки и если и совершать их в будущем, то уже не в таком количестве)
А иногда, я действительно замечаю, что думаю на английском - наверное это и откладывает отпечаток)
Спасибо, что читаете, мне приятно)
Чтобы оставить комментарий необходимо авторизоваться
Тихо, тихо ползи, Улитка, по склону Фудзи, Вверх, до самых высот!
Я волком бы
выгрыз
бюрократизм.
К мандатам
почтения нету.
К любым
чертям с матерями
катись
любая бумажка.
Но эту...
По длинному фронту
купе
и кают
чиновник
учтивый
движется.
Сдают паспорта,
и я
сдаю
мою
пурпурную книжицу.
К одним паспортам —
улыбка у рта.
К другим —
отношение плевое.
С почтеньем
берут, например,
паспорта
с двухспальным
английским левою.
Глазами
доброго дядю выев,
не переставая
кланяться,
берут,
как будто берут чаевые,
паспорт
американца.
На польский —
глядят,
как в афишу коза.
На польский —
выпяливают глаза
в тугой
полицейской слоновости —
откуда, мол,
и что это за
географические новости?
И не повернув
головы кочан
и чувств
никаких
не изведав,
берут,
не моргнув,
паспорта датчан
и разных
прочих
шведов.
И вдруг,
как будто
ожогом,
рот
скривило
господину.
Это
господин чиновник
берет
мою
краснокожую паспортину.
Берет -
как бомбу,
берет —
как ежа,
как бритву
обоюдоострую,
берет,
как гремучую
в 20 жал
змею
двухметроворостую.
Моргнул
многозначаще
глаз носильщика,
хоть вещи
снесет задаром вам.
Жандарм
вопросительно
смотрит на сыщика,
сыщик
на жандарма.
С каким наслажденьем
жандармской кастой
я был бы
исхлестан и распят
за то,
что в руках у меня
молоткастый,
серпастый
советский паспорт.
Я волком бы
выгрыз
бюрократизм.
К мандатам
почтения нету.
К любым
чертям с матерями
катись
любая бумажка.
Но эту...
Я
достаю
из широких штанин
дубликатом
бесценного груза.
Читайте,
завидуйте,
я -
гражданин
Советского Союза.
1929
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.