В сезон хурмы и повышенья цен,
Мовалиса, бессонниц и шалфея,
Где улицы меняются в лице,
И трубы радиатора теплеют,
Откажешься от грусти ни о ком
Во имя сна и набежавшей лени,
Когда бетон прикроется снежком
И дворники вздохнут от умиленья.
И не было, пожалуй, никогда
Таких времен, где долгие недели
Стрижей к себе магнитила вода
И пчелы от нектара тяжелели.
Где пах ромашкой липкий бабблгам,
И майский жук выделывал коленца,
Где мы плелись по разным берегам
С дырой внутри и пластырем на сердце.
Не верили, считали - бредни,
Но узнавали от двоих,
Троих, от всех. Равнялись в строку
Остановившегося срока
Дома чиновниц и купчих,
Дворы, деревья, и на них
Грачи, в чаду от солнцепека
Разгоряченно на грачих
Кричавшие, чтоб дуры впредь не
Совались в грех, да будь он лих.
Лишь бы на лицах влажный сдвиг,
Как в складках порванного бредня.
Был день, безвредный день, безвредней
Десятка прежних дней твоих.
Толпились, выстроясь в передней,
Как выстрел выстроил бы их.
Как, сплющив, выплеснул из стока б
Лещей и щуку минный вспых
Шутих, заложенных в осоку,
Как вздох пластов нехолостых.
Ты спал, постлав постель на сплетне,
Спал и, оттрепетав, был тих,-
Красивый, двадцатидвухлетний.
Как предсказал твой тетраптих.
Ты спал, прижав к подушке щеку,
Спал,- со всех ног, со всех лодыг
Врезаясь вновь и вновь с наскоку
В разряд преданий молодых.
Ты в них врезался тем заметней,
Что их одним прыжком достиг.
Твой выстрел был подобен Этне
В предгорьи трусов и трусих.
1930
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
