– Ну сколько можно, Господи,
ну сколько можно?
Зима, весна,
одни и те же рожи,
один и тот же снег на ту же почву,
на ту же музыку пишу
всё ту же строчку вплоть до того –
вот выпусти из клети,
смотри на всё,
что есть на этом свете –
ан нет –
из клетки вылезу едва ли –
на всех дорогах ждут
всё те же грабли,
всё те же люди маются всё так же,
кресты свои нося
от блажи к блажи
и камни на горы закатывают те же
и роют меж собой всё те же межи
и строят изнутри всё те же стены,
их беды-радости везде обыкновенны
Стада их душ
все на корму подножном
Доколе, Господи,
терпеть всё это можно?
– А сколько нужно, Перьев,
сколько нужно
Сей мир обмерив вглубь
в масштабах лужи,
уж мир иной
почувствуешь подавно
бескрайним
необъятным
океаном
Назо к смерти не готов.
Оттого угрюм.
От сарматских холодов
в беспорядке ум.
Ближе Рима ты, звезда.
Ближе Рима смерть.
Преимущество: туда
можно посмотреть.
Назо к смерти не готов.
Ближе (через Понт,
опустевший от судов)
Рима - горизонт.
Ближе Рима - Орион
между туч сквозит.
Римом звать его? А он?
Он ли возразит.
Точно так свеча во тьму
далеко видна.
Не готов? А кто к нему
ближе, чем она?
Римом звать ее? Любить?
Изредка взывать?
Потому что в смерти быть,
в Риме не бывать.
Назо, Рима не тревожь.
Уж не помнишь сам
тех, кому ты письма шлешь.
Может, мертвецам.
По привычке. Уточни
(здесь не до обид)
адрес. Рим ты зачеркни
и поставь: Аид.
1964 - 1965
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
