район, где стояла наша начальная школа
пустили "под каток" нового городского аэропорта
Мы знали "звёздочки" и "уточки"
и благородные "рондо",
лиловые чернила утречком
лили чернильницам на дно.
В мешочке тёмненьком сатиновом
качалася "непроливашка",
и был особою скотиною,
кто в драках
бился ей с отмашкой.
Под деревом, у остановки,
в боях пришкольного значения
чернила портили обновки
для мам забот и огорчения.
Кокардами в дубовых листиках
ситро мальчишки открывали,
а пепси, и другой муристики
тогда мы, к счастию, не знали.
В кустах делились бутербродами,
что мамы дали на обед,
и были все места изброжены…
Да вот пропал теперь их след.
Куда от времени нам деться?
С кого бы строгий взять ответ?
Ведь нас оставили без детства,
которого на месте нет.
Благодарю за каждую дождинку.
Неотразимой музыке былого
подстукивать на пишущей машинке —
она пройдёт, начнётся снова.
Она начнётся снова, я начну
стучать по чёрным клавишам в надежде,
что вот чуть-чуть, и будет всё,
как прежде,
что, чёрт возьми, я прошлое верну.
Пусть даже так: меня не будет в нём,
в том прошлом,
только чтоб без остановки
лил дождь, и на трамвайной остановке
сама Любовь стояла под дождём
в коротком платье летнем, без зонта,
скрестив надменно ручки на груди, со
скорлупкою от семечки у рта. 12 строчек Рыжего Бориса,
забывшего на три минуты зло
себе и окружающим во благо.
«Olympia» — машинка,
«KYM» — бумага
Такой-то год, такое-то число.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.