самые искренние строки
написаны сухим рябиновым прутиком
на последнем снегу февраля,
который растает,
утечёт в реки,
а затем в моря,
и, завершив свой земной путь
на гребне зелёной волны,
станет небом.
а небо нахмурит лоб,
испещрённый морщинами воздушных путей,
проводит долгим взглядом
стаю железных птиц,
вздохнёт
и расплачется последним снегом февраля,
на котором будут написаны
самые искренние строки —
сухим рябиновым прутиком.
***
помнит ли выключенная настольная лампа
те некоснувшиеся бумаги стихи,
которые она подсмотрела в моих глазах?
сбрасывают ли стрелки часов
комья накопленной за день усталости?
снятся ли письменному столу
андалузские скакуны о четырёх резвых ногах?
И человек пустился в тишину.
Однажды днем стол и кровать отчалили.
Он ухватился взглядом за жену,
Но вся жена разбрызгалась. В отчаяньи
Он выбросил последние слова,
Сухой балласт – «картофель…книги… летом…»
Они всплеснули, тонкий день сломав.
И человек кончается на этом.
Остались окна (женщина не в счет);
Остались двери; на Кавказе камни;
В России воздух; в Африке еще
Трава; в России веет лозняками.
Осталась четверть августа: она,
Как четверть месяца, - почти луна
По форме воздуха, по звуку ласки,
По контурам сиянья, по-кавказски.
И человек шутя переносил
Посмертные болезни кожи, имени
Жены. В земле, веселый, полный сил,
Залег и мяк – хоть на суглинок выменяй!
Однажды имя вышло по делам
Из уст жены; сад был разбавлен светом
И небом; веял; выли пуделя –
И все. И смерть кончается на этом.
Остались флейты (женщина не в счет);
Остались дудки, опусы Корана,
И ветер пел, что ночи подождет,
Что только ночь тяжелая желанна!
Осталась четверть августа: она,
Как четверть тона, - данная струна
По мягкости дыханья, поневоле,
По запаху прохладной канифоли.
1924
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
