Она, кто стАтью источала
Дыханье дальнего Днепра,
Не задержалась у причала
Моей постели до утра
В пустой двухкомнатной квартире,
Какую барски я снимал…
И в лоджиевом карантине
Курорт сводил меня с ума.
Она, с кем с душного полудня
Сбежали мы в лазурный рай,
Порывы все мои и «блудни»
Отринула не невзначай…
Но, грусть не выдавший нисколько,
Глушил я зря сердечный стук,
И от касаний наших скользких
В воде - захватывало дух!
…Она плескалась в акварелях
Прогретых волн – полунага…
И на губах её горели
И янтари, и жемчуга.
И я шалел от брызг и капель,
Нектар которых бы испил
С лица славянки этой, кАбы
События не торопил.
Её - восторженную чайку -
Ласкало море, а не я!
А я, влюблённый и случайный,
Был в роли ржавого буя,
Обросшего зелёной тиной,
Прибившегося сиро к ней…
Но - солнце!.. Солнце нам светило,
ХитрО подмигивая мне!
И волны пели и качали
Её пленительную плоть,
И все сердечные печали
Мои летели, будто прочь…
И, со стихиями не споря,
Плыл рядом с нею – я, не я…
И пахло женщиной и морем
До головокружения...
Слушай же, я обещаю и впредь
петь твое имя благое.
На ухо мне наступает медведь —
я подставляю другое.
Чу, колокольчик в ночи загремел.
Кто гоношит по грязи там?
Тянет безропотный русский размер
бричку с худым реквизитом.
Певчее горло дерет табачок.
В воздухе пахнет аптечкой.
Как увлечен суходрочкой сверчок
за крематорскою печкой!
А из трубы идиллический дым
(прямо на детский нагрудник).
«Этак и вправду умрешь молодым», —
вслух сокрушается путник.
Так себе песнь небольшим тиражом.
Жидкие аплодисменты.
Плеск подступающих к горлу с ножом
Яузы, Леты и Бренты.
Голос над степью, наплаканный всласть,
где они, пеший и конный?
Или выходит гримасами страсть
под баритон граммофонный?
1992
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
