Под утро ночь хмельная бредила,
пуская тени под откос.
И то, что пряталось в предсердии
по телу жаром растеклось,
взрывая пульсом сокровенное,
невозмутимое круша.
И резко сбросив с плеч сомнения,
предстала тонкая душа.
Она всё обещала выстрадать
своим незримым образам.
И влагой терпкой и таинственной*
её исполнены глаза.
*И влагой терпкой и таинственной - строка А. Блока
Я на крыше паровоза ехал в город Уфалей
и обеими руками обнимал моих друзей —
Водяного с Черепахой, щуря детские глаза.
Над ушами и носами пролетали небеса.
Можно лечь на синий воздух и почти что полететь,
на бескрайние просторы влажным взором посмотреть:
лес налево, луг направо, лесовозы, трактора.
Вот бродяги-работяги поправляются с утра.
Вот с корзинами маячат бабки, дети — грибники.
Моют хмурые ребята мотоциклы у реки.
Можно лечь на теплый ветер и подумать-полежать:
может, правда нам отсюда никуда не уезжать?
А иначе даром, что ли, желторотый дуралей —
я на крыше паровоза ехал в город Уфалей!
И на каждом на вагоне, волей вольною пьяна,
«Приму» ехала курила вся свердловская шпана.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
