Ему стирать носки и чистить зубы лень,
он старый, одинокий, лысоватый пень.
Прекрасный пол его обходит за версту.
Он к этому привык, но ценит красоту.
Поэтому он ходит в городской музей.
Не как какой-нибудь любитель-ротозей:
он в молодости был художник-портретист,
теперь уже давно как не держал он кисть.
Трясущейся рукой проводит по глазам,
пытается науку вспомнить по азам,
сопротивляется - весь в паутине - мозг.
(А не с него ль писал свои картины Босх?)
Придёт в свою нору и ляжет на постель,
мешается в мозгу портретная пастель
и девицы лицо, что убежала прочь.
И вечная затем бессмысленная ночь.
Он по привычке жив - нет жизни той больней,
и нету мужества, чтобы покончить с ней...
Мне не хватает нежности в стихах,
а я хочу, чтоб получалась нежность —
как неизбежность или как небрежность,
и я тебя целую впопыхах,
о муза бестолковая моя!
Ты, отворачиваясь, прячешь слезы,
а я реву от этой жалкой прозы
лица не пряча, сердца не тая.
Пацанка, я к щеке твоей прилип —
как старики, как ангелы, как дети,
мы станем жить одни на целом свете.
Ты всхлипываешь, я рифмую «всхлип».
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
