Растащат день лягушки на пруду –
И паучком качается непрочно
На небе месяц, столько опорочен,
Но я ему замены не найду.
Что скажешь тут, где он один и звезды
Тебе горят и говорят серьезно,
Когда весь мир натянет позитив
И умирать приходится с улыбкой,
Сорвав аплодисменты по пути?
Ах, cher ami, не сделайте ошибку,
В нем вовсе неприлично умирать!
Не для того поставлена кровать
На лобном месте этой авансцены,
Мы пьем за жизнь и выставляем цену
На все, к чему она ни прикоснись.
Так по рукам! – мы богачи сегодня,
Гляди, как пробки подлетают ввысь,
Как за края переливает жизнь.
К чему бы ей нас оставлять в исподнем
И предъявлять к оплате векселя?
Мы пьем ее, и крутится земля –
Ей – oh là là – положено крутиться.
Еще о стену не разбилось «бля!»,
Пьяным-пьяна меж зрителей истица
И подают цикуту в хрусталях.
И э этим, в общем, можно примириться.
А влезет ночь, рассыплет требуху,
Распорет рыбки брюшко золотое,
Гадая, что еще чего-то стоит,
Глядит в тебя до жути, до упора
И выдает ответы на духу…
И если б не проснуться петуху,
Отдал бы дух от этих разговоров.
О память сердца! ты сильней
Рассудка памяти печальной,
И часто сладостью своей
Меня в стране пленяешь дальной.
Я помню голос милых слов,
Я помню очи голубые,
Я помню локоны златые
Небрежно вьющихся власов.
Моей пастушки несравненной
Я помню весь наряд простой,
И образ милой, незабвенной,
Повсюду странствует со мной.
Хранитель Гений мой — любовью
В утеху дан разлуке он:
Засну ль? приникнет к изголовью
И усладит печальной сон.
1815
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
