Как-то раз, будучи на отдыхе в Витязево, что под Анапой, я подружился на почве временного коммунального соседства с одной замечательной семейной парой из Питера. С Григорием Давидовичем и Натальей Сергеевной. Мы часто чаевничали по вечерам, коллективно разгадывали сканворды, демонстрируя друг другу свою эрудицию, естественно с милой улыбкой на лице, и как бы намекая на некоторую экзистенцию. Экзистенция выражалась обычно в том, что ближе к ночи мы с Григорием Давидовичем, с таинственными и демонстративно одухотворенными лицами садились играть "в шахматы". То есть доставали местное винцо, кстати сказать, весьма приличное, и, расставив фигуры, склоняли головы над доской в позе роденовской. Позы временами изменялись, ибо мы запасшись загодя во избежании деконспирирующего звона пластиковыми стаканчиками, церемониально чокались, произнося любопытные тосты вроде " конь Е-6!".
И до того мы сроднились, что, уезжая на три дня к каким-то своим родственникам на Кубани, Наталья Сергеевна, при полном молчаливом согласии Григория Давидовича, лично доверили мне свою драгоценность - священное животное в образе французского бульдога по кличке Марик.
Сказать что Марик тосковал из-за отъезда хозяев, было бы не совсем верно. Марик опечалился. Утратив былую живость, доходящую до щенячьей неуемности, стал меланхоличен, скромен в желаниях и склонен к философии. То есть сидел у порога и задумчиво смотрел на дверь, как бы Бодай Дарума. Уважая его благородную печаль, я стал почтительно называть его Марком и не вульгарно свистеть показывая ему поводок, а п р и г л а ш а ть на прогулки. На прогулки Марк выходил не особенно-то охотно и, я подозреваю, исключительно за тем, что бы метафизически взглянуть на мир и убедиться в его несовершенстве. Тогда я счел для себя необходимым обращаться к нему исключительно на Вы, и не иначе как "Вы - Марк Аврелий" исключительно из желания попасть в тон его настроению и не разрушить «расходящийся сад печали». Соответственно, во время прогулок я смел развлекать его только философскими беседами большей частью меланхолической направленности.
Краткие выдержки из которых я и предлагаю моему любезному читателю, который может быть тоже пребывает в настоящий момент в меланхолии.
Беседа I. "Утраченный Эдем"
Я:
Вот это неприятное, вертлявое созданье,
Мон шер, зовется жутким словом "обезьяна".
От них произошли мы - люди...
Гм.. но если честно, вглядываясь в Вас,
Сдается мне, что и французские бульдоги тоже...
Так что мы оба слезли с пальмы
За оброненным Господом бананом
Познания Добра и Зла
Мужайтесь, Марк Аврелий!
Марк Аврелий:
Напрасно, человек, ты ироничен.
Французские бульдоги знают только
Две истины на свете: радость и печаль.
Коль радости уж нет – мы смотрим в вечность.
И только так мы обретаем истину и счастье,
Не скрою, способ трудный, но
Весь фокус в том, что нету места бритве
Меж глыбами Страданья и Любви.
А ты все о каких-то обезьянах. Пошло.
(Хвостом виляет:) Расскажи еще...
Лишенный глухоты и слепоты,
я шепотом выращивал мосты -
меж двух отчизн, которым я не нужен.
Поэзия - ордынский мой ярлык,
мой колокол, мой вырванный язык;
на чьей земле я буду обнаружен?
В какое поколение меня
швырнет литературная возня?
Да будет разум светел и спокоен.
Я изучаю смысл родимых сфер:
пусть зрение мое - в один Гомер,
пускай мой слух - всего в один Бетховен.
2
Слюною ласточки и чирканьем стрижа
над головой содержится душа
и следует за мною неотступно.
И сон тягуч, колхиден. И на зло
Мне простыня - галерное весло:
тяну к себе, осваиваю тупо.
С чужих хлебов и Родина - преступна;
над нею пешеходные мосты
врастают в землю с птичьей высоты!
Душа моя, тебе не хватит духа:
темным-темно, и музыка - взашей,
но в этом положении вещей
есть ностальгия зрения и слуха!
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
