Книгам - отбой, сказкам - отбой, война стоит у дверей. Здравствуй, мальчик, я за тобой. Вставай и двинем скорей (с) О.М.
все руки перепачкавши в мелу
и натянув рубашку на колени,
выводит мальчик длинную стрелу
по неземному своему веленью
давай, дружок, черти свой странный путь
забудь, что где-то что-то как-то с кем-то
когда-нибудь разладится, забудь
забудь, не вспоминай пока об этом
пока весна в ушах еще звенит,
ботинок мокрый – та еще забота,
не вспоминай про рак, панкреатит,
налоги, биржу, поиски работы,
не вспоминай людской водоворот,
где доброта есть рецессивный признак
забудь и то, что кто-нибудь умрет
из тех, кого ты любишь больше жизни
не вспоминай многоэтажный мир..
твоя ли память будет милосердна
черти свой дикий меловой пунктир
черти, не отрывая взгляд, усердно
рукою твердой выводи штришок
там, где велит несклеенное сердце
но только не смотри вперед, дружок
туда еще успеешь насмотреться
П.С. невероятно цепляющее. я знала одного такого мальчика. он учился в мединституте.. вот точно такой, как ты описала. но ему нельзя было становиться врачом - слишком велик риск умереть от инфаркта, пропустив через себя людское горе.
Доброта как рецессивный признак - абалдеть! и вабще. всё, слов у мня больше нет.
как единарох)
страшное дело, вообще
спасибо, песнь)
жаль, я ПС не застала. но не суть.
настоящее.
Отличная вещь!
выше всяких похвал!
м.б. дикий = дерзкий? если я правильно все поняла, конечно
ну, тут скорее первое, герой не ломится через мир, они друг другу пока чужие
Присоединяюсь ко всему вышесказанному.
неожиданно от тебя это слышать, поэтому вдвойне приятно)
одним словом - задевает.
По-моему здесь слова особенно и ненужны никакие. Примите уважение и благодарность.
Вырастет мелом рисующий стрелы
Мальчик, и станет дяденькой смелым,
Добрым, отзывчивым, не бесталанным...
Только вот жизнь коротка, как ни странно.
Я очень рада, что с тобой когда-то встретилась.) Я тобой горжусь.)
Чтобы оставить комментарий необходимо авторизоваться
Тихо, тихо ползи, Улитка, по склону Фудзи, Вверх, до самых высот!
Когда менты мне репу расшибут,
лишив меня и разума и чести
за хмель, за матерок, за то, что тут
ЗДЕСЬ САТЬ НЕЛЬЗЯ МОЛЧАТЬ СТОЯТЬ НА МЕСТЕ.
Тогда, наверно, вырвется вовне,
потянется по сумрачным кварталам
былое или снившееся мне —
затейливым и тихим карнавалом.
Наташа. Саша. Лёша. Алексей.
Пьеро, сложивший лодочкой ладони.
Шарманщик в окруженьи голубей.
Русалки. Гномы. Ангелы и кони.
Училки. Подхалимы. Подлецы.
Два прапорщика из военкомата.
Киношные смешные мертвецы,
исчадье пластилинового ада.
Денис Давыдов. Батюшков смешной.
Некрасов желчный.
Вяземский усталый.
Весталка, что склонялась надо мной,
и фея, что мой дом оберегала.
И проч., и проч., и проч., и проч., и проч.
Я сам не знаю то, что знает память.
Идите к чёрту, удаляйтесь в ночь.
От силы две строфы могу добавить.
Три женщины. Три школьницы. Одна
с косичками, другая в платье строгом,
закрашена у третьей седина.
За всех троих отвечу перед Богом.
Мы умерли. Озвучит сей предмет
музыкою, что мной была любима,
за три рубля запроданный кларнет
безвестного Синявина Вадима.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.