"...всё когда-нибудь будет, не спрашивай, только когда..."
"Светло?"
buhta
Верно, неважно по сути, что фат, что франт:
время накажет вытянуться во фрунт,
выйти за скобки, выбить у бога грант
сделать хотя бы чуть-чуть плодородней грунт.
Небо все ближе – поэты, увы, не лгут, –
меньше планета, дальше, видней, видней;
каждой прорехе важен ее лоскут,
Вергилию каждому нужен его Эней.
Каждому сладкому прянику – длинный кнут,
каждой Голконде – хотя бы один вампир,
крест для любви, на котором ее распнут,
каждой вселенной свой Бах, а ему клавир.
Сердце седеет и душу побила ржа,
иглы все до последней собрал Портной
в кардиограмму; к храму идет баржа,
путь из «когда» в «зачем» пролагает Ной.
Бахово – Баху. Пока не увял цветок,
можно взлететь в бесконечно глубокий ров
или пойти написать на сарае то,
что бы хотелось увидеть там вместо дров.
Сны не сгорают дотла, земляничный конь
в синих полях догоняет твое светло;
все журавли возвращаются на ладонь
за ожиданьем, что тихо из глаз текло…
"Скоро тринадцать лет, как соловей из клетки
вырвался и улетел. И, на ночь глядя, таблетки
богдыхан запивает кровью проштрафившегося портного,
откидывается на подушки и, включив заводного,
погружается в сон, убаюканный ровной песней.
Вот такие теперь мы празднуем в Поднебесной
невеселые, нечетные годовщины.
Специальное зеркало, разглаживающее морщины,
каждый год дорожает. Наш маленький сад в упадке.
Небо тоже исколото шпилями, как лопатки
и затылок больного (которого только спину
мы и видим). И я иногда объясняю сыну
богдыхана природу звезд, а он отпускает шутки.
Это письмо от твоей, возлюбленный, Дикой Утки
писано тушью на рисовой тонкой бумаге, что дала мне императрица.
Почему-то вокруг все больше бумаги, все меньше риса".
II
"Дорога в тысячу ли начинается с одного
шага, - гласит пословица. Жалко, что от него
не зависит дорога обратно, превосходящая многократно
тысячу ли. Особенно отсчитывая от "о".
Одна ли тысяча ли, две ли тысячи ли -
тысяча означает, что ты сейчас вдали
от родимого крова, и зараза бессмысленности со слова
перекидывается на цифры; особенно на нули.
Ветер несет нас на Запад, как желтые семена
из лопнувшего стручка, - туда, где стоит Стена.
На фоне ее человек уродлив и страшен, как иероглиф,
как любые другие неразборчивые письмена.
Движенье в одну сторону превращает меня
в нечто вытянутое, как голова коня.
Силы, жившие в теле, ушли на трение тени
о сухие колосья дикого ячменя".
1977
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
