Упс...Моё ассоциативное мышление развернулось, и запестрело обрывками «бессознательное», «сюрреализм», «эстетика абсурда», «камерный гротеск романтизма». Следом пошел хоровод призраков: Достоевский, Гоголь, Кафка, Хармс, Введенский, Ионеско, Олби, Платонов, Беккет, и Льюис Кэрролл со своей Алисой и кроличьей норой, дальше досматривать не решилась.
Стихи в прозе всегда спорны, и требуют от автора еще большей отдачи. Ощущение, что автор рассказывает сон, и поэтому эта фантасмагория не кажется бредом, ведь во сне всякое бывает. Детализирование дает возможность визуализации. Много отсылок, отголосков - это радует, массирует мозг. А такие, дзэн-мелочи, как «выдыхающийся фонарик» или «грустная дымка песни Пинк Флойда:Hey sоn welcome to the machine», если и не приводит к сатори, то отдаётся тихим хриплым шепотом: «А может это стимпанк, детка?!»
Из семи дней, «Ионы во чреве кита», ой нет же, ЛГ во чреве стрекозы, мне меньше всего понравился день третий. То ли богомол был так себе лектором, то ли с двумя пучками – перебор, то ли я стрекозе посочувствовала.
Наверное, для 3-го дня нужно ЛСД...
меня и так плющит, мне наркотиков нельзя
ого...
а это хорошая вещь
Чтобы оставить комментарий необходимо авторизоваться
Тихо, тихо ползи, Улитка, по склону Фудзи, Вверх, до самых высот!
...Вновь я посетил
Тот уголок земли, где я провел
Изгнанником два года незаметных.
Уж десять лет ушло с тех пор - и много
Переменилось в жизни для меня,
И сам, покорный общему закону,
Переменился я - но здесь опять
Минувшее меня объемлет живо,
И, кажется, вечор еще бродил
Я в этих рощах.
Вот опальный домик,
Где жил я с бедной нянею моей.
Уже старушки нет - уж за стеною
Не слышу я шагов ее тяжелых,
Ни кропотливого ее дозора.
Вот холм лесистый, над которым часто
Я сиживал недвижим - и глядел
На озеро, воспоминая с грустью
Иные берега, иные волны...
Меж нив златых и пажитей зеленых
Оно синея стелется широко;
Через его неведомые воды
Плывет рыбак и тянет за собой
Убогой невод. По брегам отлогим
Рассеяны деревни - там за ними
Скривилась мельница, насилу крылья
Ворочая при ветре...
На границе
Владений дедовских, на месте том,
Где в гору подымается дорога,
Изрытая дождями, три сосны
Стоят - одна поодаль, две другие
Друг к дружке близко,- здесь, когда их мимо
Я проезжал верхом при свете лунном,
Знакомым шумом шорох их вершин
Меня приветствовал. По той дороге
Теперь поехал я, и пред собою
Увидел их опять. Они всё те же,
Всё тот же их, знакомый уху шорох -
Но около корней их устарелых
(Где некогда всё было пусто, голо)
Теперь младая роща разрослась,
Зеленая семья; кусты теснятся
Под сенью их как дети. А вдали
Стоит один угрюмый их товарищ
Как старый холостяк, и вкруг него
По-прежнему всё пусто.
Здравствуй, племя
Младое, незнакомое! не я
Увижу твой могучий поздний возраст,
Когда перерастешь моих знакомцев
И старую главу их заслонишь
От глаз прохожего. Но пусть мой внук
Услышит ваш приветный шум, когда,
С приятельской беседы возвращаясь,
Веселых и приятных мыслей полон,
Пройдет он мимо вас во мраке ночи
И обо мне вспомянет.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.