инцидент исчерпан донельзя:
старый купидон забит ногами,
зарастает небо облаками,
а под небом «голые» скользят.
хули небо трогали руками?
розами украшенный сортир,
на двери табличка: стань хорошим,
вытри ноги и сними калоши,
перед тем, как выйти в светлый мир.
там тебя всемирно укокошат.
вот тебе ошейник, поводок,
вот и карта, все пути открыты.
мастер не дождался Маргариты,
спился раньше срока, дурачок.
в этом мире даже карты биты!
снег пошёл, и я за ним пошёл
территориально ближе к центру.
старый купидон, давясь абсентом,
в людной «анатомке» лёг на стол,
лёг красиво и накрылся тентом.
бедный, бедный наш небесный тент,
так натянут, что скрипит от боли.
под лопаткой почему-то колет,
видно сердце выбрало момент
разорваться, вместе с тентом что ли.
на татами двое: Бог и я
он спокоен и уравновешен.
я, менжуюсь, как обычно грешен,
и хватаю небо за края.
дали гонг, стою, сверкая плешью.
вроде каюсь, верит или как?
мир пожал плечами: непонятно.
снова гонг, земля в лиловых пятнах.
Бог занёс над грешником кулак,
погрозил и в снег ушёл обратно.
Когда снег заметает море и скрип сосны
оставляет в воздухе след глубже, чем санный полоз,
до какой синевы могут дойти глаза? до какой тишины
может упасть безучастный голос?
Пропадая без вести из виду, мир вовне
сводит счеты с лицом, как с заложником Мамелюка.
…так моллюск фосфоресцирует на океанском дне,
так молчанье в себя вбирает всю скорость звука,
так довольно спички, чтобы разжечь плиту,
так стенные часы, сердцебиенью вторя,
остановившись по эту, продолжают идти по ту
сторону моря.
1975
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
