Зимний ажур чернеющих веток
в раме оконной застыл до весны.
Рыжая осень канула в Лету,
дни декабря коротки и грустны.
Петельки строк ложатся по-птичьи.
Чёрными метками траченный снег
первой строки печаль закавычил
словом «люблю». На кирпичной стене
дома напротив кто-то удачно
тему продолжил: «Не жить без тебя!»
Белое граффити полупрозрачно -
шутки подросших дворовых ребят.
А вдалеке трезвонят трамваи,
сколько их, звонких, прошло по судьбе.
Снег ненадолго - скоро растает,
только не тает тоска по тебе.
Помнится взгляд, как пропасть, бездонный,
а в голове постоянный сумбур...
Только остался в раме оконной
веток чернеющих зимний ажур.
Я в детстве заболел
От голода и страха. Корку с губ
Сдеру - и губы облизну; запомнил
Прохладный и солоноватый вкус.
А все иду, а все иду, иду,
Сижу на лестнице в парадном, греюсь,
Иду себе в бреду, как под дуду
За крысоловом в реку, сяду - греюсь
На лестнице; и так знобит и эдак.
А мать стоит, рукою манит, будто
Невдалеке, а подойти нельзя:
Чуть подойду - стоит в семи шагах,
Рукою манит; подойду - стоит
В семи шагах, рукою манит.
Жарко
Мне стало, расстегнул я ворот, лег, -
Тут затрубили трубы, свет по векам
Ударил, кони поскакали, мать
Над мостовой летит, рукою манит -
И улетела...
И теперь мне снится
Под яблонями белая больница,
И белая под горлом простыня,
И белый доктор смотрит на меня,
И белая в ногах стоит сестрица
И крыльями поводит. И остались.
А мать пришла, рукою поманила -
И улетела...
1966
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
