Рваные раны бурных романов

Какая осень!
Дали далеки.
Струится небо,
землю отражая.
Везут медленноходые быки
тяжелые телеги урожая.

И я в такую осень родилась.

Начало дня
встает в оконной раме.
Весь город пахнет спелыми плодами.
Под окнами бегут ребята в класс.
А я уже не бегаю - хожу,
порою утомляюсь на работе.
А я уже с такими не дружу,
меня такие называют "тетей".
Но не подумай,
будто я грущу.
Нет!
Я хожу притихшей и счастливой,
фальшиво и уверенно свищу
последних фильмов легкие мотивы.
Пойду гулять
и дождик пережду
в продмаге или в булочной Арбата.

Мы родились
в пятнадцатом году,
мои двадцатилетние ребята.
Едва встречая первую весну,
не узнаны убитыми отцами,
мы встали
в предпоследнюю войну,
чтобы в войне последней
стать бойцами.

Кому-то пасть в бою?
А если мне?
О чем я вспомню
и о чем забуду,
прислушиваясь к дорогой земле,
не веря в смерть,
упрямо веря чуду.
А если мне?

Еще не заржаветь
штыку под ливнем,
не размыться следу,
когда моим товарищам пропеть
со мною вместе взятую победу.
Ее услышу я
сквозь ход орудий,
сквозь холодок последней темноты...

Еще едят мороженое люди
и продаются мокрые цветы.
Прошла машина,
увезла гудок.
Проносит утро
новый запах хлеба,
и ясно тает облачный снежок
голубенькими лужицами неба.

1935