Я не люблю собак раёшного формата.
Мартышкины очки — масштабность подавай! —
мне давят мозжечок (раёк и здесь, ребята).
Свобода или смерть? — пугает Уругвай.
О темпора моя! — что Тулу, что Оттаву
волна волнует раз, на два — уже сожрёт.
Плешивый попугай прокаркает — отрррава! —
и выплюнёт зерно. Оно и прорастёт —
заколосится ржа, коснётся снулой тучи,
холодным остриём на сотню мелких солнц
расколошматит свет, и тени невезучих
кораблик увезёт под именем "Сaisson".
Широкая корма, а русло Стикса — узко,
обвалы берегов всё чаще и всё злей,
старик закинет невод и вытащит моллюсков,
но жемчуг мелковат для позапрошлых щей.
...Темнеет. В глубину неонового неба
пер-асперо-адастры бросают якоря.
Ну что ж, летим домой, дружище Агамемнон,
неуязвимый мой собачий симулякр.
____
1. В честь Агамемнона назван астероид (911), открытый в 1919 году.
2. Сaisson* (франц.)
- ящик
- устар. - лазаретный фургон
выше я уже рассказала, почему мне нужен был именно невод, а не сеть)
сеть - это сеть. а невод - сразу нас отсылает к тому самому Старику у того самого синего Моря.
Но.. симулякр ведь есть что? грубо говоря, картинка того, чего никогда не было. Образ того, чего никогда не существовало.
Вот мой старик вроде с неводом, но что же он достал... вместо Золотой Рыбки?
:-)
хорошая работа
Спасибо большое!)
Чтобы оставить комментарий необходимо авторизоваться
Тихо, тихо ползи, Улитка, по склону Фудзи, Вверх, до самых высот!
Так гранит покрывается наледью,
и стоят на земле холода, -
этот город, покрывшийся памятью,
я покинуть хочу навсегда.
Будет теплое пиво вокзальное,
будет облако над головой,
будет музыка очень печальная -
я навеки прощаюсь с тобой.
Больше неба, тепла, человечности.
Больше черного горя, поэт.
Ни к чему разговоры о вечности,
а точнее, о том, чего нет.
Это было над Камой крылатою,
сине-черною, именно там,
где беззубую песню бесплатную
пушкинистам кричал Мандельштам.
Уркаган, разбушлатившись, в тамбуре
выбивает окно кулаком
(как Григорьев, гуляющий в таборе)
и на стеклах стоит босиком.
Долго по полу кровь разливается.
Долго капает кровь с кулака.
А в отверстие небо врывается,
и лежат на башке облака.
Я родился - доселе не верится -
в лабиринте фабричных дворов
в той стране голубиной, что делится
тыщу лет на ментов и воров.
Потому уменьшительных суффиксов
не люблю, и когда постучат
и попросят с улыбкою уксуса,
я исполню желанье ребят.
Отвращенье домашние кофточки,
полки книжные, фото отца
вызывают у тех, кто, на корточки
сев, умеет сидеть до конца.
Свалка памяти: разное, разное.
Как сказал тот, кто умер уже,
безобразное - это прекрасное,
что не может вместиться в душе.
Слишком много всего не вмещается.
На вокзале стоят поезда -
ну, пора. Мальчик с мамой прощается.
Знать, забрили болезного. "Да
ты пиши хоть, сынуль, мы волнуемся".
На прощанье страшнее рассвет,
чем закат. Ну, давай поцелуемся!
Больше черного горя, поэт.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.